За окнами было ещё темно, когда мать зажгла керосинку, висевшую под потолком в зале и растолкала меня и брата в родник за водой. - Вставайте, лежебоки. Хватит дрыхнуть, так всё на свете проспите. Давайте принесите мне воды с родника. Я помоюсь и поедем в город за продуктами.... - говорила нам мама, тормоша меня и брата за плечи.
Я то проснулся сразу и поцеловал мамину ладонь, которой она меня будила. В ответ Марина ласково погладила меня по голове. А вот Витька спал и сладко посапывал во сне, свернувшись калачиком возле стенки. Старший брат никак не хотел просыпаться, тогда мать шлепнула его ладонью пару раз по голой жопе, задрав ему трусы. И Витёк вскочил как ошпаренный, потирая ягодицы. Рука то у нашей атаманши тяжёлая.
- Подъём, Витя, тут тебе не армия, где ты днями и ночами спал у себя в хозвзводе. Я вас быстро к порядку приучу. А ну, взяли ведра и бегом за водой, заодно и зарядку сделаете.... - Марина стояла перед нами в короткой белой ночной рубашке, поставив руки в боки, знак того, что мать сердится на нас.
Я вскочил с дивана и, лишь мельком глянув на соблазнительные мамины коленки под короткой ночнушкой, пошёл в одних трусах на террасу за ведрами. Брат следом за мной, боясь получить от мамаши ещё шлепок по жопе.
- Вот же сучка, больно дерётся, зараза. Ну ничего, посмотришь, Костян, как она сегодня заорет подо мной, когда я ей до матки достану.... - говорил мне Витёк возле родника, набирая воду в ведро.
Мать его больно долбанула, и он то и дело потирал ушибленный зад.
- Хорош фигню говорить, брат. Ты с ней не справишься, да и я тоже. Видел же вчера, какая она "безбашенная"? Лучше пошли быстрее, принесем ей воды.... - сказал я Витьке, набирая в роднике холодной ключевой воды.
Брат впервые в жизни не стал со мной спорить, понимая мою правоту. Ведь наша смелая и безумно красивая мама с обалденными налитыми формами, не шлюха медсестра с отвисшими грудями. Которую брат ебал у себя в армии. Марина огонь, как и в жизни, так и в постели. Я чувствовал её горячее тело, когда обнимал мать сзади, пытаясь отобрать у неё веник, им она нас с Витьком шутя лупила. И я не сомневался, что сорокалетняя Мариша в постели даст фору любой молодой девушке. Настолько сильна была в этой женщине какая-то внутренняя сексуальная харизма, обаяние и шарм.
- Замерзли, ребята? И зачем нужно было в одних трусах на родник бегать? А если заболеете, то что мне с вами делать...? - с неподдельной тревогой и заботой встретила нас мама, когда мы с Витьком зашли на кухню, неся в ведрах столь необходимую воду.
Мать волновалась не зря, за ночь погода резко поменялась и на улице заметно похолодало. Наступили так называемые " черёмуховые холода", природное явление в конце мая. Выбежав по привычке во двор в одних трусах, мы с братом основательно продрогли. И умная Марина, отложив в сторону пистолетную обойму, которую она набивала патронами, сидя за кухонным столом. Подошла к нам и, обняв, прижала к себе. На маме в это утро была только короткая белая ночнушка по колено и больше ничего. Привычных трусиков под ночной рубашкой сейчас на ней не было. Это говорило о том, что у Марины закончились её " критические" дни и мамина писька " выздоровела".
- Мариша, ты словно печка греешь... - сказал нашей матери Витёк, прижимаясь стояком к её крутому бедру и во все глаза рассматривая груди взрослой женщины в вырезе ночной рубашки.
Они были, считай, на половину видны, тяжелые налитые сисяры Мариши томились под тонкой тканью ночнушки и просились на волю в руки молодых парней.
- Я же мать, как мне не согреть своих сыновей и любовников в одном лице.... - засмеялась Марина, обнимая нас за плечи и прижимая к своему горячему, как огонь телу.
- Я вчера их толком не рассмотрела у вас в темноте, а сейчас на свету гляну.... - хихикнула Марина и, спустив с Витька и с меня трусы обеим до колен, взяла в руки наши стояки и залупила пальчиками залупы.
На улице уже рассвело, и через большое окно в кухню проникал солнечный свет. И маме сейчас действительно было в сто раз лучше видно члены своих сыновей, чем вчера при тусклом свете керосинки.
- Вить, а у тебя всё же головка больше, чем у брата. Толстенькая такая, с пупырашками... - приговаривала мама, залупив пальчиками мне и старшему сыну залупы, внимательно их рассматривая.
Ведь сегодня алая плоть её детей войдет по очереди ей в вагину и будет натирать ребристые стенки влагалища. Которое до этого натирали залупы чужих мужчин. Но чувствовать в себе член своего ребёнка не сравнимое ни с чем наслаждение. Мама может поэтому внимательно рассматривала залупы у меня и у старшего брата, водя по ним подушечками пальцев. И у меня создалось такое впечатление, что Марина опять нам подрочит члены, судя по движению ее рук.
Мама, стоя перед нами в короткой ночной рубашке, обхватив наши стояки руками, стала легонько их массировать пальчиками, смотря нам в глаза. И я было уже приготовился поймать запредельный кайф от того, что родная мать будет дрочить мне член своей ласковой материнской рукой. Как этот придурок Витёк все испортил.
- Марин, а у твоего бойфренда, который тебя на семинаре трахал, небось побольше, чем у нас с Костей хуй был....? - спросил у матери мой брат, не думая своей бестолковой головой.
Ведь Марина ещё вчера утром сказала нам, что теперь мы её бойфренды, а мужчины, которые у неё были до нас, остались в прошлом. А Витёк опять напомнил матери о мужике, который ее когда то трахал. Ну какой женщине это понравиться?
- А это не твоё дело, Витя. Тоже мне прокурор нашёлся, про размеры членов моих бойфрендов ему интересно....? - Марина выпустила из рук наши стояки, вернулась к столу и сев на стул, стала набивать магазин своего карманного " Вальтера" патронами.
Причём рассерженная на сына мама сидела на стуле, плотно сжав ноги, лишив нас возможности лицизреть её великолепные ляжки.
- Костя, сынок, поставь, пожалуйста, ведро воды на газ и чайник вскипяти... - попросила меня мама, и я выполнил её просьбу.
- Мам, а я в армии видел у офицеров пистолет " макарова" и он похож на твой " вальтер".... - спросил у матери Витёк, он подлизывался к Марине, зная её любовь к оружию.
- Конечно похож, ведь наши конструкторы во главе с Макаровым. При создании знаменитого " ПМ" взяли за основу " Вальтер ППК ". Да и Калашников тоже свой " калаш" с немецкого автомата скопировал. Вот смотрите, это эмблема " Локотской республики", 1943 год.... - Марина развернула пожелтевший от времени листок газеты, взятый из ящика, где лежали пистолеты, и на ней действительно, помимо свастики в углу.
Вверху был изображен герб русских коллаборационистов " Локотской республики. ", Созданной немцами в тылу группы армии " Центр", наступавшей на Москву. На этом гербе были изображены вверху четыре автомата, похожие на автомат " Калашникова" как две капли воды, а в внизу четыре немецких гранаты " колотушки" с длинными ручками.
- Это автоматы Шмайссера " Штурмгевер 44 ", а Калашников свой автомат ещё не делал. Так что у нас всё скопировано у немцев и у американцев..... - ответила сыну Марина и ловко вставив полную обойму в пистолет.
Взяла с плиты ведро с тёплой водой, держа в одной руке ведро, а в другой пистолет, пошла в свой закуток за печкой подмываться. И хотя дверь в зал была открыта, мы с братом и не думали туда заходить, боясь разгневать нашу атаманшу. Да и мужчина не должен видеть, как женщина подмывается. Мы стояли молча, ждали когда Марина нас позовёт, и я лишь показывал Витьке кулак. Ведь по вине этого придурка мать не стала дрочить нам члены.
- Парни, идите сюда и помогите мне одеться... - позвала нас Марина из своего закутка, и когда я и Витёк вошли с кухни во зал, то прямо остолбенели от увиденного.
Мама вышла к нам из за перегородки в одних чёрных колготках, под которыми белели, просвечивались её светлые трусы. Груди у нашей атаманши были голые и манили к себе взгляд своими налитыми формами и темными сосками. В одной руке мать держала щётку для волос, а в другой бюстгальтер под цвет трусов.
- Ну что, встали столбом? Помогите женщине лифчик одеть...? - попросила нас мама. Марина сама приложила чаши бюстгальтера к своим не сильно отвисшим для её возраста грудям и ждала, кто из сыновей застегнет ей застежки на спине.
Первый к ней подскочил Витёк, он дрожащими от волнения руками стал застегивать нашей с ним матери застежки бюстгальтера. А я стоял спереди и рассматривал великолепное тело сорокалетней женщины. Живота, который, как правило, бывает у рожавших женщин в возрасте, у Марины не было. Вернее он был, но едва заметный и без складок, нежный и упругий, как у молодой женщины. Половина маминого животика была затянута чёрными полупрозрачными колготками. Я вообще обожаю чёрное нижнее бельё на женщине, чёрные чулки, лифчики, трусики. Но чёрные колготки были моей страстью. И сейчас, видя полуголую мать в чёрных полупрозрачных колготках, натянутых до пупка и с голой грудью. Я честно чуть не кончил только от одного вида мамы Марины.
- Костя, не стой столбом. Бери расчёску и расчеши мне волосы.... - приказала мне мама, она уже сидела на диване, а её роскошные груди прикрывал бежевый бюстгальтер, который с большим трудом, но все же застегнул старший сын.
- Как скажешь, Марина, это я с удовольствием, мама.... - ответил я матери и взяв у неё щётку из рук, стал расчесывать её волнистые длинные волосы.
- А ты, Витя, принеси из моей каморки косметичку... - попросила Марина старшего сына, и тот мигом принёс ей набор для макияжа.
- Как хорошо, обожаю, когда мужчины за мной ухаживают.... - сказала мама, крася свои красивые и без всякой помады губки.
- Но я ещё мальчик, Мариша.... - ответил я матери, сидя рядом с ней на диване и расчесывая у неё волосы. Я работал щёткой для волос и смотрел на спину и плечи Марины, чистые, белые, без родинок, и их так хотелось целовать и ласкать.
