Они утонули в жадном, несдержанном поцелуе. Он вложил Ей в рот кусочек льда, наслаждаясь контрастом горячих губ и холодного тающего кристалла.

Холод льда обжигал Её губы, но Его язык забрал спасительный холод так же бесцеремонно, как и подарил. Он чуть отстранился, смакуя кусочек льда во рту. Он сладостно жмурился, откидывал голову назад, облизывал кончиком языка губы, делая их влажными и соблазнительными, заставляя Её любоваться собой. И у него это получалось:

Его губы с зажатым кусочком льда, опустились к Её груди, томно поднимающейся Ему навстречу.

Лед скользил от груди к животу, стремительно тая и оставляя за собой холодную, влажную полоску, а Его горячие губы и язык согревали страстными нежными поцелуями, выискивая желание в глубинах горящего тела.

Он ловко ловил кусочек льда губами, не разрешая ему касаться живота, и вновь клал Ей на грудь, срывая с Её губ шумные вздохи:

Она стонала, нехотя пытаясь запретить Ему это баловство. Но слова не вязались во фразу, и, смешанные с томными вздохами, лишь подчеркивали положительное влияние этой игры.

- Тс-с: - выдохнул Он, обжигая своим дыханием Её нежное ушко, - наслаждайся!:

И он вновь положил почти растаявший кусочек льда Ей на грудь. Лед лениво, нехотя пополз вниз, невидимо исчезая с каждой минутой, но все еще преломляя попадавший на него свет, все еще забавляясь с солнечными бликами, все еще лаская, страстно тревожа кожу.

- Всего лишь одно слово: - шепнул Он, прежде чем его губы кинулись к прохладной капле, уже спустившейся к животу - это все, что осталось от кусочка льда:

Она зажмурила глаза, окунаясь в наслаждение, сгорая от нестерпимого жара, снедавшего Её тело, Она кусала губы, в надежде заглушить вырывающиеся стоны.

Ей не хотелось сдаваться под Его мягкими, уже чуть покрасневшими от поцелуев губами, под его бархатным дыханием, не хотелось утопать в огненном смерче, уже окутавшем комнату:

Не хотелось: не хотелось: ХОТЕЛОСЬ:

- О-о-ох! - глухой стон сорвался с Её губ в тот момент, когда лед коснулся чувствительной кожи Её промежности: Его мягкая рука скользнула по Её лбу, откидывая влажные пряди волос.

- Лишь одно слово: - Его голос был бесконечно далекий, вездесущий, едва слышымый, но оглушающий, родной и незнакомый:

- Да! Я хочу! Я прошу! Войди в меня!