- Ревность плюс чувство собственного достоинства, - усмехнулся Михалыч, - Он-то, наверняка, уверен, что Маша залетела от тебя, а про ее приключения с "азерами" он не в курсе. Когда узнает, что она ему (ЕМУ!) изменяла... Да еще с кем - с ларечниками из Азейрбайджана! Ты не представляешь, в каком бешенстве он будет...

Видимо, я, в отличие от Карена, должен был испытывать восторг по поводу беременности моей любимой от кавказцев с рынка, раз Михалыч так спокойно мне об этом говорит. А он, между тем, продолжал:

- ... Карен считает, что Маша с ним, потому что он круче тебя. А тут такая загогулина, как говорил Ельцин, - Михалыч засмеялся, - Да он от нее тут же убежит, чтобы мы его не засмеяли. А уж мы его засмеем, я тебе обещаю. Это я не гордый, потому что жизнь прожил и знаю цену изменам таких как Маша. Они ничего не стоят. Шлюхи в них ничего такого не вкладывают. У Маши другое восприятие мира и отношений. Она трахается, потому что ей это нравится. Она делает это для себя, а не назло другим. Ты ее принимаешь такой, а Карен ее не понял, думает, что в этом его заслуга. Придурок...

Карен пытался возражать против организации нашей свадьбы Михалычем, но тот тет-а-тет переговорил с "приватизатором" Маши, после чего Карен с жутким скандалом выгнал мою невесту из своей квартиры. План Михалыча сработал: Маша пришла ко мне домой зареванная и, плача у меня на груди, последними словами называла своего теперь уже бывшего любовника. В этот момент она была моей и только моей. Она была так мила, что даже сняла с меня пояс верности и позволила заняться с собой полноценным сексом. Я от неожиданно привалившего счастья кончил почти тут же, успев сделать лишь пару-тройку фрикций. Маша разочарованно вылезла из-под моего тела:

- Да... Минута слабости и никакого удовольствия...

- Ну, может так даже лучше, все-таки ты беременна, - я попытался оправдаться.

- Лучше? Кому лучше? И кто из нас беременный?

- Ну, тебе, наверное, лучше, потому что ты беременна...

- Я обманула, - Маша тяжело вздохнула, - Я - не беременна.

От удивления у меня глаза на лоб полезли:

- Как, не беременна?

- Да вот так. Придумала я все для Карена, надеялась, что он захочет жениться на мне. А он меня к тебе потащил... Ну и все так закрутилось-завертелось, что я уже не могла остановиться. Короче, я не беременна, а Карен думает, что я от "азеров" с рынка залетела... Я ему попыталась объяснить, но он даже слушать меня не стал...

Ничего себе дела! Моя невеста обманула своего любовника, что беременна, чтобы женить его на себе. Я не знал - радоваться мне или плакать. Ведь получается так, что самым обманутым в итоге оказался я. Но при этом, Маша не была беременна и до сих пор не отказалась выйти за меня замуж. И что это значит? Что она выходит за меня замуж не от безысходности, а потому что ей со мной хорошо? А может быть, она меня даже любит? Правда, какой-то странной любовью, но любит? Или мне все это чудится? Но одно я знал наверняка - я-то ее точно люблю.

Да, кстати, из Михалыча оказался хреновый следователь: он много чего раскопал, но получается, что Маша обманула не только меня с Кареном, но и его.

Наконец настал день свадьбы. Моим свидетелем был мой друг Олег, свидетельница Маши - ее подруга Света, с которой она была в тот день, когда мы с ней познакомились. Итак, традиционный выкуп невесты, загс, роспись, кольца... В контексте особенности наших с Машей взаимоотношений особенно забавно прозвучала фраза "поздравьте друг друга первым супружеским поцелуем". В кортеже прокатились по памятным местам, а потом поехали за город - в отель с большим банкетным залом, где мы запланировали отпраздновать свадьбу. Чтобы не было посторонних, Михалыч арендовал все номера в гостинице, дескать, мы же за городом, поэтому многие захотят остаться на ночь. Один из люксовых номеров с большой кроватью был украшен и обустроен под молодоженов, где мы с Машей должны были провести первую брачную ночь. Гостей было много, около ста человек. Как это часто бывает на свадьбах, больше половины из них были мне незнакомы. Был даже какой-то известный спортсмен, который огромными размерами своего тела, горой мышц и звериным выражением лица, скорее, наводил ужас на окружающих, нежели радовал своим присутствием. Нас друг другу представили, но я тут же забыл его имя, так как последовали знакомства с еще целой кучей гостей, которые неизвестно какое отношение имели к нам с Машей. Но поскольку всю организацию взял на себя Михалыч, то я не заморачивался по этому поводу.

Сначала все шло как всегда. Тамада шутками-прибаутками проводил всякие-разные конкурсы, спаивая собравшихся. Нам говорили поздравления, пожелания, дарили подарки, кричали горько, создавали счетную комиссию... Потом, по мере опьянения гостей, начались более откровенные шутки, что называется, ниже пояса. Разумеется, кто-то вспомнил про подвязку невесты, что свадьба - это не свадьба, если подвязку не снять на виду у всех. Тамада решил превратить это действо в конкурс, для чего объявил аукцион - кто заплатит больше всех, тот снимет с невесты подвязку своими зубами без помощи рук. А жениху, дескать, будет полезно поучиться, как это надо делать. Все радовались предстоящему полушуточному-полуэротическому конкурсу как дети. В аукционе победу одержал Константин Сергеевич - 40-45-летний бизнесмен, пришедший без супруги. Лысеющий и раскрасневшийся от алкоголя, он щеголял в костюме Brioni и давил всех участников аукциона большими ставками. Тамада вывел Машу на середину танцпола, и попросил поставить ее ногу на стул и поднять подол свадебного платья до подвязки. Присутствующие могли свободно любоваться стройной ножкой моей невесты в белых чулках и белых туфлях на высокой шпильке. Константин Сергеевич нетрезвой походкой подошел к Маше, снял с себя пиджак ("чтобы не мешал") и отдал его тамаде. Сам опустился на одно колено и не спеша под аплодисменты гостей стал зубами снимать подвязку с Маши, по ходу дела облобызав ей всю ее прелестную ножку. Когда подвязка рассталась с ногой моей любимой, тамада объявил, что теперь это трофей Константина Сергеевича, и за то, что он сумел снять подвязку без помощи рук, ему достается приз - медленный танец с невестой и дружеский поцелуй в губы. Заиграла медленная музыка, свет приглушили, и я видел, как Константин Сергеевич во время танца с пьяным нахальством опустил свои руки ниже талии моей невесты и откровенно лапал ее за попу. Маша, как я и ожидал, не сопротивлялась этой наглости, а их "дружеский поцелуй" превратился в долгий засос - они кружили и целовались, кружили и целовались... Это заметил не только я, но и другие гости, но все либо старались перевести это в шутку, либо искренне радовались такому фривольному конкурсу. Лишь Олег всерьез меня спросил:

- Тебя это не напрягает? Может разобраться с этим хмырем - Константином Сергеевичем?

- Все нормально, расслабься. Пусть веселятся, - как можно более беззаботно ответил я другу.

- Ну смотри... Хотя, конечно, Маша это что-то...

Я понимал, что друг намекает на блядовитость моей избранницы, но перевел разговор в другое русло:

- И мне она тоже нравится, я ее люблю. И все ее любят, как можно не любить такую красавицу? - я засмеялся, - А ревновать - глупо. Я не ревнивый, и тебе не советую этого делать. В конце концов, она чья жена - моя или твоя? Меня все устраивает, так что пусть все идет как идет...

Я уж не стал напоминать Олегу, что он переспал с моей женой в первый день нашего с ней знакомства, потому что он мог подумать, что я держу на него обиду. Смешно. Знал бы он, сколько раз после этого она мне изменила, и сколько раз еще изменит...

Алкогольные градусы в организмах гостей повышались, да и мы с Машей изрядно захмелели. Конкурсы становились еще более откровенными. На этот раз тамада решил проверить, хорошо ли я усвоил урок Константина Сергеевича, как надо раздевать невесту без помощи рук. Только мне выпало счастье снять с Маши трусики. "Неужели Маша задерет подол, и все увидят ее без трусиков?" - подумал я, опускаясь перед своей невестой на колени на середине танцпола. Но Маша приподняла платье лишь до середины бедер, так что моя голова оказалась под ее юбкой. Воспользовавшись тем, что гостям было не видно, что я делаю под подолом, я, приспустив зубами трусики своей невесты, жадно впившись языком и губами в лоно моей любимой. Но мое желание подольше насладиться ароматами и вкусом киски прервала Маша, которая игривым тоном на весь зал произнесла:

- Ох, и озорник у меня муженек... Ты зубками работай, а не язычком между ножек...

Естественно, гости отреагировали одобрительном хохотом на эту шутку. И я был вынужден прервать свое любимое занятие и быстренько стянул зубами белоснежные кружевные трусики с подсмеивающейся надо мной Маши. Тамада легким движением выхватил трусики из моего рта и объявил новый аукцион:

- Кто из мужчин заплатит больше всех за трусики невесты, тот получит в подарок приватный танец с Машей.

В очередной раз победил Константин Сергеевич, который к этому моменту совсем захмелел. Шатаясь, он сгреб в охапку Машу, и тамада проводил их в противоположный конец банкетного зала в вип-кабинку, которая была отделена от нас бархатной ширмой. Заиграла медленная музыка. Поскольку между ширмой и полом был приличный зазор, то ноги находящейся в вип-кабинке парочки были прекрасно видны, и по их движениям можно было понять, чем они там занимаются. Вскоре, стало очевидным, что они там занимаются вовсе не танцами: стройные ножки в белых чулочках опустились на колени прямо на пол и их накрыл подол свадебного платья, а мужские брюки вместе с трусами оказались спущенными до ботинок. Несмотря на приличный хмель в голове, я понимал - Маша делает минет. Она отсасывает какому-то мужику прямо на нашей свадьбе. Не стыдясь, делает это при всех - при друзьях, знакомых, родственниках и при законном муже. И не боится, что любой из присутствующих может заглянуть за ширму, застав ее за изменой. А может это заметил только я? Да нет, большинство гостей - танцующих, выпивающих и жующих - косились, то в сторону вип-кабины, то кивали на меня и о чем-то шептались. То тут, то там раздавались смешки. Это смеялись надо мной, думая, что я так наклюкался, что ничего не замечаю. Я подумал, что может их ход мысли мне на руку, и постарался показаться им еще пьянее, чем был на самом деле. Вот Михалыч, проходя мимо меня, хлопнул меня по плечу: "Отличная свадьба" , и подмигнул. Он-то в отличие от других знал, что я все вижу, все понимаю, и что мне это нравится. Что если бы на мне не был одет пояс верности, то меня бы уже давно мучила эрекция, а так я чувствовал в паху сладкую ноющую боль.