-  Вот как-то встретил я Баркова. 

Услышал речи молодые, но... 

для кого они срамные?  

Ему, 

навеяло тоску.

-  Ни сдуру - смолоду 

(мне девятнадцать) 

брожу по городу 

хочу отдаться. 

Ни тетке-пьянице 

ни девке Катеньке 

хочу отдаться 

мужчине-дяденьке. 

Куда ж податься 

с последней мелочью? 

хочу отдаться 

Иван Сергеичу*.

-   Хотеть не вредно, 

но ты одумайся.

Всего-то сколь тебе? 

Болезнью кончится.

Жизнь тебе дадена, 

но не для дяденьки.

И в счастье, радости 

пожить-то надобно.

Что, ты оставишь, 

для жизни будущей?

Подумай, родненький, 

не мучайся.

-   А я не мучаюсь. 

Как есть -  

так будет пусть!

-   О да; 

вновь каждый рассуждает, 

о будущем хорошей жизни. 

И да, 

порой не каждый знает - 

как подло, жалко и постыдно 

бывает 

в будущих мгновеньях, 

когда уж жизнь твоя не в радость

и не воротишь дни лишенья, 

что отразились в жизни нашей. 

Уж не вернуть годов - 

то время, 

когда не думал ты и, в страсти, 

отдавшись, дяди в растерзанье, 

усладу в сексе находил. 

Бродил по улицам в восторге,  

ища порою новой встречи. 

Но жизнь ушла 

и новой речи 

ты не услышишь никогда. 

А так хотелось бы вернуться - 

к чужому телу прикоснуться, 

дыхнуть теплом в лицо, но что... 

что было то уже ушло. 

И так,  

метаясь в страсти, вернуться хочется, 

но счастье 

уж не воротишь. 

Жизнь ушла. 

До новой же... 

не родила, 

тебя молоденькая мать.

Не дал задатков ты опять, 

для будущего своего. 

И это, 

друг мой, 

не ново. 

Подумай. 

Поразмысли впредь: 

Что лучше - 

жить, 

иль умереть?