Я быстро оглянулся. Мы были здесь одни, эта часть парка была не очень популярна для гуляний. Я обхватил Настю левой рукой за талию и заставил нагнуться, а правой еще раз припечатал ее половинки, прикрытые тонкой юбочкой.
- Ааааххх! - тяжело выдохнула девушка, вздрогнув всем телом. И опять же, не сделала никакой попытки возразить или вырваться.
"Еще!" - потребовал бес. Я решил сделать последний шаг, и хватит пока на этом. Я задрал настину юбчонку, под которой были тонкие белые трусики, не особо прикрывавшие упругую натренированную попку, на которой уже начали розоветь следы от моих шлепков. Размахнувшись, я шлепнул Настю третий раз - этот удар был куда сильнее, к тому же пришелся он уже не по юбочке, а по почти голым булочкам.
- Аууууу! - тонко простонала Настя и на этот раз попыталась выпрямиться. Я убрал руку и не стал ей препятствовать.
- Подумай пока о своем поведении! - веско сказал я, продолжая путь. - Дома поговорим.
До моего дома идти было еще минут десять, и весь дальнейший путь мы проделали в молчании.
Когда мы вошли ко мне в квартиру, Настя быстро разулась и искоса посмотрела на меня.
- Проходи в комнату! - велел я, и она побрела по коридору, опустив голову. Зайдя в ванную, я ополоснул руки и лицо (оно прямо горело, то ли от жаркой погоды, то ли от ситуации) и направился вслед за ней. Настя стояла посреди комнаты, глядя в пол и теребя край своей белой юбчонки.
- Итак, Анастасия, ничего не хочешь мне сказать? - начал я.
- Простите, Виктгенадич, я виновата, я так больше не буду! - на одном дыхании выпалила она, продолжая рассматривать узор на ковре.
- Начало хорошее, - одобрил я, - если и вправду больше не будешь, это будет хорошо. А в чем именно ты виновата и что больше не будешь?
- Я...
- В глаза смотри!
Девочка подняла на меня испуганные глаза:
- Я... я забыла, что сегодня соревнования, - начала она нерешительно, но я тут же перебил ее:
- На вашем сленге эта ситуация называется не "забыла", а "забила". Ты сама сегодня утром своей маме сказала, что отправляешься на соревнования, только к Скворцовой зайдешь за инвентарем. А потом ты, видимо, решила, что попьянствовать с подругой и посмотреть фильмы - это лучший план на день. Так?
- Я... не подумала... - удрученно произнесла она, снова уставившись в ковер.
- Не подумала она! - возмутился я. - Ты знаешь, к чему твое "не подумала" привело?
- Ну... я не выступила, как собиралась... - в настином голосе зазвучали слезы, хотя она еще держалась.
- Ты не выступила, да, - подтвердил я жестко. - Вдобавок к этому мы чуть не опоздали на автобус, пока тебя ждали, - тут я приврал, но Настя об этом не знала, - а еще из-за твоего отсутствия мы заняли очень низкое место в командном зачете, ну, и кроме того, ты пустила псу под хвост всю ту работу, что я с тобой вел эти полгода! Ты понимаешь, что подвела своей выходкой не только себя, но и меня и всю команду?
- Я... я... виновата! Простите меня, Виктор Геннадьевич! - тут уже девочка не смогла сдержаться, и слезы полились по ее щекам.
- Ты поступила безответственно, безалаберно и не по-товарищески! - продолжал я. - Честно, Настя, я от тебя такого не ожидал, хотя ты в целом не самый организованный в мире человек. Я бы понял, если бы просто опоздала и приехала на следующем автобусе, но забухать и пропустить состязания, к которым вся группа готовилась полгода...
- Виктор Геннадьевич, - не без труда выговорила девушка, - пожалуйста, не надо меня ругать. От слов ничего не изменится. Отругать вы меня и по дороге могли. Вы же меня сюда привели, чтобы наказать? - она снова всхлипнула.
Всю дорогу во мне боролись две мысли - о том, что Настя действительно заслужила хорошую порку, и о том, что лучше не надо, мало ли что выйдет - пожалуется матери, сообщит в полицию, да мало ли, просто сломаю психику девочке-подростку. Но ее последняя фраза давала понять, что она считает, что заслужила наказание, и с этой мыслью вполне примирилась.
