- Я уже почти касаюсь кончиком своей торчащей пипки твоего животика. Под моими ладонями твоя ночнушка промокла - это я выдоил у тебя молочко. Я умоляю тебя, ну покажи, покажи мне сиси, мамочка! А ты говоришь - нет, если ты увидишь мои сиси, ты же захочешь их пососать, а потом захочешь засунуть свою пипку в мамочку. А так делать нельзя! А я говорю, что обещаю не засовывать в тебя пипку, а только немножечко пососу твои сиси, и все!

Мама тихонько застонала. Юрка поднялся с кресла, чувствуя приближение оргазма.

- А ты говоришь, ну тогда посмотри сам! Я растягиваю ворот твоей сорочки, крепко прижимаюсь своей пипкой к твоему животику. Я начинаю дергать попочкой, я трусь о твой мягкий животик, я хочу облить тебя. И тут сорочка рвется.

Первая порция семени шлепнулась матери на грудь, вторая на живот. Она шумно втянула носом воздух и вся как-то свернулась в клубок, крупно вздрагивая всем телом. Когда конвульсии утихли, она, медленно выдохнув, повалилась на бок. Отстрелявшийся Юрка постоял, покачиваясь над ней, глядя, как на натянувшейся на попе футболке расползается мокрое пятнышко, а потом опустился рядом.

Они долго тихо лежали, переживая этот новый опыт.

Потом, казалось через тысячу лет, она тихо сказала:

- Ну мы с тобой и дали!

Юрка только тихо вздохнул: женщинам лишь бы поговорить.