В общем, график встреч был достаточно плотным. Конечно, если б не работать, то времени на девушек было бы больше, но: Я не стремился обладать моей гостьей, меня к ней особо не тянуло, и я не был влюблен в нее ни капельки. А как без этого? Нет, она была прехорошенькой. Но новые отношения, новая девушка: Да и где взять столько сил. Прервав ненужный мысленный текст, я прижал ее сильнее к груди и поцеловал. Она ответила на мой поцелуй слабым движением губ. Мы застыли, привыкая друг к другу, и она, вытолкнув из своего рта мой язык, дала мне в рот свой. И вот сейчас вот освободиться от ее объятий, убрать руки с ее ягодиц и выставить девушку за дверь я не смог.

Внеся ее в единственный кабинет, где стоял диван, я осторожно опустил девушку в кресло и тихо сказал: "Раздевайся". Быстро разложив диван, я накрыл его покрывалом и повернулся к ней. Гостья моя в узеньких прозрачных трусиках и такой же узенькой полоске лифчика (хотя, зачем он ей вообще?) , обняв себя за плечи, беззащитно стояла на носочках на холодном линолеуме. "Полностью" - велел я и, отвернувшись, расстегнул и снял рубашку и брюки. Сев на край дивана, я притянул ее, совсем голенькую, к себе и усадил на колени верхом, так, чтобы распахнутые ее ножки обхватили мои бедра, и ее лобок уперся в мой член, скрытый пока за тканью плавок. Попочка у нее была кругленькая и твердая, как орех. Не отрывая губ в поцелуе, обхватив холодные скорлупки ее попки ладонями, я вдавил ее лобок и животик в мои чресла.

Прерывисто дыша от толчков ее сердца, она замирала, а я отрывал от себя ее губы и целовал в плечи, животик, грудь. Хотя, какая там грудь. Так, намек. Красивый, гладкий, незагорелый намек с нежно-коричнево-розовыми торчащими сосками. Но когда я брал в рот ее твердые соски и втягивал в рот съежившиеся их ореолы, ее просто колотило как в ознобе, а по всему телу пробегала крупная дрожь. Я крепко держал в объятиях ее худенькое тельце ХХ-летней девочки, подростка с голыми точеными ножками, тонкими ручками, худенькой шейкой балерины, ощущая в нем каждую вибрацию, чувствуя каждую косточку, и не мог избавиться от свербящей мысли, что я - педофил и развращаю малолетку. А ведь гостья моя была моложе меня всего на пять лет, даже на четыре с половиной - мне тогда стукнул тридцатник. Она высвободила из моих плавок давно стоявший член и, при всей своей скромности в размерах, он, вытянувшись вдоль ее плоского животика, почти достал до пупка. "Как бы ее не порвать" , - подумалось лихорадочно, а она начала плавно массировать член ладонью, будто что-то навинчивая, потом поднялась на носочках и, подавшись вперед, смело направила его внутрь своего тела.

Не удержавшись, я резко дернул ее на себя и член мой полностью вошел под кустик темнеющих лобковых волос, и в тот же момент ее выгнуло и, содрогнувшись, она тут же кончила, откинувшись всем телом назад, почти упав на спину. Удерживая ее за попку, я поочередно закинул ее ножки себе на пояс, осторожно встал, а она тихонько елозила на моем члене, содрогаясь тельцем уже не так сильно. Опустив ее на диван и, опираясь на руки, лег на нее, приподняв руками ее коленки. Подрагивая, она лежала подо мной с плотно сжатыми веками, открытыми губками, тонкой шейкой, хрупкими девчоночьими плечиками, неровно дышащей грудью, замершая с застывшим дыханием. Казалось, в этот момент у нее просто остановилось сердце от возбуждения. Я просунул обе руки под нее, взял ее за попку и навалился на нее, почувствовав, как член уперся в шейку матки.

Постепенно наращивая темп, я с силой вгонял член в теплую, горячую плоть, а она, обнимая ногами, будто заталкивала меня в себя, при каждом движении вперед, поднимала лобок так, что ее напрягшийся животик становился твердым. Потом она подняла согнутые колени почти к самым плечам и я всаживал в нее член до конца, от головки до корня, стукаясь в такт яйцами о ее твердую попу. Раскрасневшаяся, с зажмуренными глазами, закушенной губкой, она слегка запрокинула голову, вверх-вниз елозившей по покрывалу. Ее колотил непрекращающийся озноб, руки судорожно хватались то за мои плечи, то за зад, то за покрывало, и она то срывалась на стон, то на крик, то на шепот "мамочка, мамочка..." , то на мат, то снова на крик, хрипло, прерывисто дыша.

Ее выгибало другой, вытягивало в струнку, судорожно дергало - она кончала раз за разом подо мной. А я, не останавливаясь, все ускорял и ускорял движения, нестерпимо желая иссякнуть, излиться и в голове вдруг рвануло такое безмерное блаженство, что я, до самой глубины всадив в нее член, долго, с минуту, кончал, заливая семенем ее влагалище и матку. Немного передохнув, я заставил ее встать на колени и опереться локтями, а она, склонив головку на поверхность дивана, раскинула руки в стороны. Ее круглая попочка поднялась вверх, и я без труда вошел в нее сзади. Она постанывала на каждый мой толчок, а когда я, судорожно согнувшись, кончил в нее, она резко впечаталась своей игрушечной попкой мне в пах и ее короткие постанывания слились в один долгий хрипловатый стон. Больше я не смог уговорить "совершить сладостный процесс по-собачьи" , она неизменно ложилась на спину и широко раздвигала чуть согнутые в коленях ножки, сказав, что для нее "так удобнее и чувствительнее". Я даже не пытался отслеживать ее оргазмы, они шли волной - один за другим, а я выдержал всего шесть раз, и она уже не смогла поднять натруженный член ни губами, ни языком, ни промежностью. Батарейка кончилась.

Бледная, с огромными темными глазами на белом личике, она сомнабулически натянула белье, тесные джинсики с футболкой, завязала шнурки на детских кроссовках и, качнувшись, вышла из комнаты. Мне было дико лень, но и я встал, натянув брюки - надо было проводить гостью. Мы целовались, прощаясь, но перед тем, как открыть дверь, я почувствовал, что у меня встает. Я развернул ее, ничего не понимающую, спиной к себе, расстегнул молнию, стащил джинсы вместе с трусиками и, низко наклонив, вошел в нее сзади. Она успела упереться руками в стенку, сдерживала невесть откуда взявшийся напор моих чресел. Взяв привычно резвый темп, я скоро понял, что кончить не смогу - устал. Постепенно останавливаясь, я лишь рефлекторно двигал бедрами навстречу ей, а она, поняв, что я уже не могу активничать, начала сама бешено насаживаться, будто накачивала себя моим все еще стоявшим членом. Почувствовав, что начинаю спускать, я сжал ладонями ее твердую попу и, подстроившись под ритм, спуртовал, кончив в нее в очередной раз.

Простившись таким образом, я завалился обратно на диван и, отдыхая, заново переживал только что пережитое. Через час она позвонила, сказав, что давно дома, уже побывала в ванной, что все очень хорошо и шепотом добавила: "только сидеть не могу и хожу на раскоряку". Больше она мне не звонила. Неудачно позвонив пару раз, я тоже перестал искать встречи с ней. И только через несколько лет узнал, что вскоре после нашего свидания она уехала в другой город. Какой - не известно.