Потом я сказала маме, что это несправедливо, что только она дает пользовать себя во все дырки. Я как любящая дочка хочу, чтобы она тоже могла поучаствовать в роли активной стороны. Мама посмущалась немного, но, в конце концов, согласилась. Я купила страпон порядочного размера и с тех пор, каждый выходной мама драла меня им в мою многострадальную попочку. А я каждый день после минета с нежностью вылизывала мамину мягкую мохнатую куночку.

Так мы прожили с мамой несколько месяцев будучи очень счастливыми и довольными друг другом. На новом месте я всем соседям и новым знакомым я представлялась Машенькой. У меня появились знакомые парни, которые иногда приглашали молодую деваху посидеть на лавочке, попить пивка и поболтать о том, о сем. Я не отказывалась, но их попытки меня потискать пресекала строго: мои "груди" из свернутых колготок такого испытания не выдержали бы. Единственное, что я позволяла - погладить и потискать свою попку, в результате часто возвращалась домой с синяками. Мама, с которой мы давно мылись вместе меня ругала и призывала бросить эти "блядские штучки".

Но чем дальше, тем больше я осознавала вставшую передо мной проблему: чтобы стать привлекательной для мужчин, мне срочно нужны груди! Пусть не такие огромные, как у мамы, но, хотя бы "двоечку". Причем никакой силикон не пойдет - только натуральные сиськи! Я изучила все, что смогла найти в сети и библиотеках по транссексуалам и узнала, что помочь мне может лишь заместительная гормональная терапия. Получить ее можно только в крупной клинике, причем сначала необходимо пройти врачебную комиссию. Можно было, конечно, поискать и заказать таблетки через интернет, но я не хотела рисковать. Да и мама, узнав о таких моих мыслях пригрозила выпороть дочу по ее нежной попке ремнем.

Я решилась пойти в районную поликлинику, на прием к психологу. Там, смущаясь, краснея и заикаясь я изложила свою проблему. Психолог, крупный мужчина лет сорока, задумчиво посмотрел на мои великолепно уложенные длинные и густые каштановые локоны, оценил умело сделанный (с маминой помощью) макияж, остановил взгляд на длинных ножках, обтянутых черными колготками и сказал:

- Ну что ж, я понял вашу проблему. Только учтите, для решения всех этих вопросов необходима серьезная комиссия не менее, чем из трех известных специалистов. Я такую комиссию собрать не возьмусь...

Увидев, что уголки моих пухлых губок опускаются вниз, а на глазах выступают слезы, он успокоительно похлопал меня по плечу:

- Ну, тихо, барышня, тихо. Я же не сказал, что отказываюсь помочь. У меня есть один коллега в областной больнице, он сможет хоть три таких комиссии собрать. Вот что, я вам дам его визитку, талон на прием на завтра и сам позвоню, вкратце расскажу о вас. А вы уж приготовьтесь получше, чтобы его убедить. Значение последнему замечанию я тогда не придала...

На другое утро я стояла у дверей кабинета с табличкой, нам которой значилось: "Н***н Евгений Петрович, психиатр, кандидат медицинских наук". Обреченно вздохнув, я постучала и толкнула дверь...

Евгений Петрович оказался симпатичным брюнетом лет 30. Он восседал за большим полированным столом и что-то быстро печатал на клавиатуре ноутбука. Когда я вошла, он внимательно оглядел меня с головы до ног, мне показалось даже, что мужчина еле сдержал желание попросить меня покрутиться перед ним - я ему явно понравилась... Потом он усадил меня на стул, внимательно выслушал, постукивая пальцем по крышке стола и сказал:

- Понятно, все ваши проблемы и желания вы изложили довольно связно. Но нужно прояснить несколько вопросов.

И этот смазливый инквизитор еще около часа подробно расспрашивал меня о том, как же я до этого докатилась. Сделав несколько отметок в моей медкарте, он еще раз меня внимательно осмотрел и спросил:

Вы хотите стать женщиной ПОЛНОСТЬЮ или все же согласитесь на компромиссный вариант? От этого будет зависеть состав комиссии и степень трудности оформления бумаг... Кроме того, понадобится сложная операция.

Я призналась, что свой тоненький членик хотела бы оставить при себе.

- Отлично, отлично... Это существенно облегчит прохождение всех бюрократических и медицинских процедур. Но при этом учтите, что в таком виде - женщины с членом у вас будут трудности с подбором АДЕКВАТНОГО полового партнера, если вы только не собираетесь заняться проституцией.

Я с возмущением отвергла такое предположение и, пропищала что-то о том, что если человек любит, то он примет меня такой, какая есть, а уж я буду ублажать его всеми доступными мне способами. Евгений Петрович еще раз обозрел мой "фасад", пробормотал: "Ну-ну" и пригласил на стоящую в его кабинете кушетку. Он посадил меня на нее, постучал молоточком по коленкам, заставил следить взглядом за этим молоточком, которым водил из стороны в сторону, потом попросил приподнять блузку и поцарапал чем-то острым по моему животику, заставив меня пару раз хихикнуть от щекотки. Потом положил меня на спину, пощупал подчелюстные лимфатические узлы, а потом быстрыми сильными движениями ощупал мои бока - от подмышек до бедер. Ни моих "тряпичных "грудей", ни члена, ни попы он не касался. Когда он мял меня за бедра, я почувствовала легкое возбуждение и слегка покраснела. Он заметил, но ничего не сказал.

Затем отвел меня к журнальному столику в углу кабинета и дал несколько анкет - их надо было заполнить для комиссии. Когда я с этим справилась, он поставил меня на фоне гладкой стены кабинета и несколько раз сфотографировал на свой смартфон. Пояснил, что это тоже для комиссии. Потом проводил меня до дверей кабинета и сказал:

- Ну, до завтра, красавица! - и легонько, едва ощутимо, шлепнул меня по попке.

Я поняла, что еще больше возбудилась и густо покраснела. Он понял мое состояние и погладив по спине сказал:

- Ну не смущайся, не надо бояться своего тела. До завтра!

Я невнятно попрощалась и почти бегом понеслась к лифту. Несмотря на горящее от стыда лицо душа пела.

На другой день я вновь сидела в кабинете Евгения Петровича и оглядывалась в поисках грозной комиссии. Он рассмеялся и сказал, что комиссию собрал еще вчера, все им показал и рассказал и они подписали все необходимые бумаги. Подозреваю, что он вообще никого не собирал, а просто подсунул коллегам бумажки на подпись. Потом он разъяснил, что все это мне дает: во-первых, я могу начинать заместительную гормональную терапию на совершенно официальной основе и под наблюдением врача. Это позволит стать моему телу по-настоящему женским - появятся груди, округлятся лицо, бедра и попа. Сойдет большая часть волос на теле, изменится голос - станет более тонким и женственным и т. д. Во-вторых, я получу право на смену документов. По окончании терапии и прохождения еще одной комиссии я официально стану Машенькой и смогу даже вступить в брак с понравившимся мне мужчиной.

Я вышла от него с кучей бумажек-направлений к разным врачам и в легком обалдении. Мои запретные когда-то мечты сбывались на глазах! Домой я пришла на седьмом небе от счастья и так расчувствовалась, что вечером своим возбужденным писюнчиком разворотила в хлам мамину мягкую попку. Мамочка стонала, охала и ходила по дому в раскорячку. Я нежно расцеловала мамину нежную куночку, вымыла родительницу под душем, уложила в постельку и смазала ее попку обезболивающим кремом.

Через три месяца хождений по врачам и приема кучи разных препаратов как в виде таблеток, так и в виде уколов, я стояла в своей комнате перед большим зеркалом и демонстрировала маме свои НАСТОЯЩИЕ груди 2 размера. Я мяла их, поднимала и опускала руками, покачивала ими из стороны в сторону и никак не могла насмотреться. Мои сисечки получились хорошей куполообразной формы со слегка выдающимися вперед розовыми ареолами и аккуратными сосочками. Я вертелась перед зеркалом пока, наконец, мама ворчливо не заявила что пора прекращать это "блядское шоу". Несмотря на все безумства, которые мы с ней вытворяли, в быту мама была консервативной. Она никогда (за исключением моментов секса) не ходила по дому голой и не позволяла этого мне.

Я надела бюстгальтер, принесла мамочке страпон, встала в коленно-локтевую позу и она пользовала меня в попку до тех пор, пока я не кончила. Потом я отлизала ей сладкую волосатую куночку, проглотила ее горячие соки и попросилась погулять. Мама проворчала:

- На блядки торопишься?

Потом улыбнулась и сказала:

- Не терпится чтоб пощупали? Ну иди, иди, нам бабам без этого никуда! Только смотри, много не позволяй. Придешь с синяками, по попке надаю!