В яйцах молофья клокочет

И наружу выйти хочет:

По прошествии нескольких месяцев Василий Львович раздумал жениться на крепостной девушке Лукерье. Да, он обещал жениться, но раздумал. Разонравилась. Отдалил он от себя и Анну, ее мать. Зачем связывать себя с кем-то святым обрядом венчания, если можно и так... Тем более, что ТАК верный Трифон мог обеспечить похотливого Васеньку любой девушкой, женщиной, юношей или мужчиной. Или даже козой и овцой, которые в изобилии паслись на барских угодьях. Да и сам барин был на выдумки горазд. Например, Васенька заставил дворню ходить по дому обнаженными, а в хорошую погоду дворовые ходили голыми и по двору. Ему нравилось наблюдать, как какая-нибудь мясистая Стешка бежала вприпрыжку за водой к колодцу, потрясая грудями и жирной задницей. Тогда закипала кровь в молодом барине и требовала выхода:

На Ивана Купалу Василий Львович придумал всеобщее совокупление, то есть дворня должна была сношаться везде, где мужик встречал дворовую девку, не забывая, впрочем, о своих прямых обязанностях. Стешка тогда уже не бежала за водой, а тащилась еле-еле, потому что сзади нее пристраивалсялся какой-нибудь Степка-кучер, который держал ее за талию и "мешал" ее быстрому бегу. У колодца, пока она крутила ворот, Степка еле успевал кончить, а на освободившееся "место" уже претендовал Ванька-со-скрипкой, который во время бешеной ебли обязан был играть на скрипице.

Сильно потешали барина такие четырехногие фигуры. К вечеру дня Ивана Купалы по приказу барина дюжие конюхи загоняли в две обширные клетки всю дворню: в одну - мужиков, а в другую всех девок. Барин ходил между клетей, придирчиво выбирая себе девку на вечер, причем это могла быть, как и юная, еще не совсем оформившаяся дева, так и престарелая корявая вековуха с обвисшим телом, изношенным работой. Какая-нибудь дебелая старуха с дряблой, вислой, но большой грудью, с телом в складках вяло сопротивлялась со словами: "Так батюшка-барин, у меня уж ТАМ все мхом заросло!". На что барин отвечал: "Ничего! Я тебе дупло прочищу!".

Особенно полюбились барину деревянные "кобылы" , к которым привязывали выбранных "весталок". Такая "кобыла" сильно скрипела, пока Васенька неторопливо пронзал жертву своим могучим членом. Когда подходили мгновения оргазма, он ржал по-жеребиному, мычал по-бычьи, или визжал как кабан, покрывающий свиноматку. А после того, как он бурно "кончал" , вынув член из "весталки" и оросив спермой пыльную землю, клетки открывались и выпускали на волю застоявшуюся дворню, то есть мужиков со стоявшими разнообразными членами и стонавших от похоти распаленных девок. Площадь перед барским домом покрывалась тогда совокупляющимися телами в разнообразных позах, а до отходившего ко сну с блаженной улыбкой барина еще долго долетали стоны и крики безудержно сношавшейся дворни.

После удачно проведенного дня Ивана Купалы Василий Львович продлил празднества на целую неделю.

Однажды барин устроил своего рода соревнование среди дворовых мужиков: кто быстрее извергнет семя, кто всех медленнее, а кто за один раз наспускает больше всех. Принял участие в последнем массовом мероприятии и сам Василий Львович. Перед каждым соревнущимся стояла прозрачная высокая рюмка с делениями, куда после активной дрочки он должен был спустить живительную влагу. Победил молодой парнишка с небольшим членом, но с яйцами больше, чем у барана. Он кончал много раз подряд. Его член опадал, но затем взбодрялся и извергал еще одну порцию молофьи. Измерительная рюмка переполнилась, и сперма потекла на стол, а со стола - на землю. Ему был вручен серебряный рубль, а самого паренька отнесли рогоже в тень. Отдыхать.

: Когда Васенька объезжал дальние поля и любовался свежими зеленями-всходами пшеницы, приметил он странную картину. Посреди поля бежала лошадь! Потрава, подумал сначала барин, засеку! Но, привстав в стременах и всмотревшись, Василий Львович увидел, что кобыла взнуздана, а седло на ней женское. Какая-то дурища каталась по моему полю, и свалилась, подумал Васенька и не ошибся. Подскакав ближе, он увидел, что примяв изрядно молодой поросли ржи, на земле лежала молодая девушка в костюме для верховой езды - белой шелковой "амазонке". Барышня была хороша! И не просто хороша, а хороша "с перчиком"! Личико немного скуластое, но губки алые, прическа не модна, с челкой, но:

- Барыня, барыня! - закричали уже совсем близко.

Подкатила карета-ландо и оттуда вышла дородная хорошо одетая женщина.

- Ах, Дашенька! - воскликнула она. - Ты убилась!

Она бросилась к лежавшей барышне, пала на колени и охватила ее голову руками. Вслед за ней из ландо выскочил толстый маленький человечек, одетый по-дорожному, и на ходу выхватил из большой кожаной сумки маленький стеклянный пузырек. Он приблизился к девушке и поднес открытый пузырек к ее носу. Она вдохнула пары аглицкой соли, слабо улыбнулась, но тут же скорчила недовольную гримаску.

- Ах, какая гадость! - молвила Дашенька, открывая синие, как весеннее небо глаза.

- Дашенька, ты жива?

- Жива, маменька, только голова кружится немного. Подоспевшая дворня подняла пострадавшую и на руках внесла ее в ландо. Маменька и доктор забрались за ней, и экипаж отправился восвояси. Васенька вскочил на своего коня и отправился вослед. Надо же было договориться о компенсации, вон сколько всходов попримяли!

Ехали недолго. Вскоре на холме показался белокаменный барский дом с колоннами, и Васенька присвистнул про себя! У него-то дом деревянный. Живут же люди!

У широких ступеней ландо остановилось. К нему подскочил лакей в ливрее с золотым шитьем, чулках и башмаках с серебряными пряжками. Такой же лакей подбежал и к Васеньке.

- Вы чьих будете, барин? - сурово насупив седые брови, спросил лакей.

- Ты - дурак! - ответил Васенька. - Разве с господами так разговаривают? Иди и доложи, сосед Василий Львович Нефедов, дворянин. По личному делу.

Лакей подошел к пожилой барыне и, почтительно склонившись, доложил. Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи, но обернулась к Васеньке и приглашающее махнула рукой. Василий бросил поводья какому-то лохматому мужику и последовал за барыней.

В прихожей все про барина забыли, и он уселся в уголке у столика, ожидая, когда позовут. Мимо бегали дворовые девки, проходили степенные лакеи, а Васенька все сидел, пока, видимо, не стали собирать обед. Девки забегали вдвое быстрее, в кухне застучали ножами, и, вскоре шустрая девица потащила полный поднос явств, но до столовой не донесла, а, плюхнув поднос на столик, куда-то убежала. Возможно, в нужный чулан. Василий Львович понял, что настал его час. Он, озираясь, достал из потайного кармана пузырек зеленого стекла, но появилась другая девка, которая утащила поднос в столовую. Не повезло! Барин вздохнул и улыбнулся несостоявшейся шутке. Значит, не судьба! И тут его позвали в залу. Что же, обед сам по себе - тоже неплохая штука!

Зала была велика. Дальний край ее тонул в полумраке, но ближний край освещенный ярким июльским солнцем являл глазу большой стол, богато украшенный и уставленный разнообразными явствами. За столом сидела пожилая барыня и молодая, уже совсем оправившаяся от падения с лошади, а рядом беспокойно возился толстый доктор.

- Разрешите представиться, - громко сказал барин. - Василий Львович Нефедов, ваш сосед.

Старая барыня покивала, а молодая - взглянула на Васеньку с плохо скрываемым интересом.

- Присаживайтесь, - сказала старуха, прожевав. - Напротив Дашеньки.

Василий оглянулся в поисках слуги, но никого не обнаружил, а посему отодвинул стул сам и уселся поудобнее.

- Урожай в прошлом годе был плох, многих из дворни пришлось продать, иностранцев - отпустить, а русские слуги так неловки! Только и годны, чтоб двери открывать да править экипажем. Вы согласны?

- Вполне. Оттого я и езжу верхом.

- Вот и Дашенька тоже ездит верхом. Но вот сегодня:

- Дамское седло, на мой взгляд, не очень удобно для езды галопом. Обычное седло намного удобнее, и стремена - тоже.

- Вы предлагаете девушке ездить по-мужски?

- А почему бы и нет? Надеть лосины, сапоги:

- Но это как-то: вызывающе: Общество осудит:

- Общество? - иронично заметил Васенька. - В нашей-то глуши? Да тут целый эскадрон амазонок проедет, никто не заметит!

- Амазонок? - переспросила Дашенька и почему-то покраснела.

- Да, тех, которые стреляли из луков, похищали мужчин и ездили голышом!

- Мужчин? Голышом?

- Да! Размножаться-то им как-то надо было.

- Но нагишом при нашем климАте, согласитесь:

- Да не у нас это, а в древней Греции климат куда теплее!

Дашенька и барыня рассмеялись. Обстановка сразу потеплела.

- Вы ешьте, сударь, ешьте! - предложила барыня. - У нас хороший повар, правда, русский, не француз. После неурожая французского повара тоже пришлось отпустить. А у Вас был хороший урожай?

- Урожай был неплох, вот только Ваши люди изрядно помяли всходы на моем поле:

- Я прикажу их высечь, - просто, как о чем-то обыденном, сказала барыня.

- Этого мало. Мне нужна компенсация!

- Что же Вы хотите? - в один голос воскликнули старуха и Дашенька.

- Если вы посетите мою скромную обитель в ближайшую пятницу, этого будет довольно!

После обеда, который был действительно хорош (только порции были маленькие) , Дашенька пригласила барина осмотреть дом. Старуха скоро притомилась и оставила молодых. Ковры и мебель интересовали Васеньку мало, но картина в одной из комнат ему понравилась. Это была хорошая копия "Рождения Венеры" художника Бугро.

- Вам нравится эта картина? - тоненьким голоском спросила Дашенька.

- Нравится. Вот только правды жизни в ней нет.

- Вот как? Почему же?

- Про амуров и прочих тритонов я уж не говорю. Вот смотрите, у всякой зрелой женщины между ног и внизу живота растут волосы. А у Венеры их нет!

Дашенька зарделась, как маков цвет.

- Но: но она же богиня!

- Ну и что? - заупрямился Васенька. - Прежде всего она женщина, а у всех женщин тут растут волосы! Уж я-то знаю!