Тут князь немного оживился

И стал подмахивть елдой,

Аж пот по жопе заструился,

И Люда вздрогнула мандой.

Елда опять налилась кровью,

Приняв привычный свой размер,

И жопа Люды, как коровья,

Раздалась вширь, вобрав весь хер.

Людмила сладко застонала,

Весь х#й почувствовав в кишке,

И мелкой дрожью задрожала,

Скользя на нём, как на поршнe.

Она крутилась и скакала,

Вращаясь, как на вертеле,

И жопой яйца уминала,

Плещась в горячей малофье.

Руслан наш снова бездыханный,

Уже клянёт свою судьбу,

От этой е#ли окаянной

Готов топиться он в пруду.

Но до пруда ещё добраться,

А до п#зды рукой подать,

Так что приходится е#аться

И снова бабу ублажать.

Людмила - смелая бабища,

Схвативши зубками яйцо,

Всей расщеперенной п#здищей

Залезла князю на лицо.

Руслан едва не захлебнулся,

Вкушая сладостный нектар,

Но вдруг он чем-то поперхнулся

Во рту почувствовав пожар.

Людмилин клитор был размером

Не меньше, чем обычный х#й,

И щас, раздроченный тем хером,

Он жаждал сладкий поцелуй.

Уста Руслана разомкнулись,

Приняв сокровище, как дар,

И оба чуть не задохнулись,

Гася бушующий пожар.

Когда же клитор раскалился,

Руслан чуть горло не обжёг,

И так, родимый, возбудился,

Что влез елдой себе в сапог.

Людмила нервно рассмеялась:

"Ты что же делаешь, наглец,

П#зда моя не нае#алась,

А ну-ка, всунь в неё конец..."

Руслан, краснея от натуги,

Елду поглубже засадил,

Людмила ж слаще жаждет муки -

Чтоб х#ем матку ей пронзил.

Такое снилось ей ночами -

Пылал в п#зде её огонь,

И черти длинными х#ями

Крутили в ней, как вертелoм.

Вонзивши ногти в его спину,

Она пронзительно орёт:

"Пройди п#зду мне всю х#иной

Войди ей в рот через живот..."

Хоть он испробовал немало,

И переё# две тыщи баб,

Золупа в матку не влезала -

Такое мог лишь Эскулап.

Хоть бабы были то, что надо -

Поленом можно их е#ать,

Но не видал ещё той б#яди,

Способной в матку х#й вогнать.

Людмила ж требует упорно,

Желая всю себя отдать,

И вновь подпрыгнула проворно,

Чтоб х#й сквозь шейку вглубь загнать.

Едва не треснула золупа

Чуть не порвавшись на клочки,

Когда застряв в кольце упругом,

Хотела в шар ей проскочить.

Руслан застыл от изумленья,

Золупой чувствуя огонь,

И зарычал от вожделенья,

Поняв, что пройден Рубикон.

Да так задвинул от волненья

На всю длину свою елду,

Что у Людмилы потемнело

В глазах от боли, как в аду.

Людмила взвыла, завизжала,

Золупу в шар свой погрузив,

И каждой клеточкой дрожала,

Своё нутро разворотив.

Она уж вовсе шас не рада,

Что ей взбрело такое в ум -

Уж лучше в жопу два снаряда,

Чем в матку всунуть руськин х#й.

Но постепенно боль уходит,

Людмиле сделалось легко,

В себя она вполне приходит,

Приняв х#ину глубоко.

Да и Руслан немного oжил,

Золупы начал шевелить,

Теперь, действительно, похоже,

Что можно в матке х#й дрочить.

И наваливши на Людмилу

Свои почти что семь пудов,

Пошёл гонять по ней дубину,

Как ё# когда-то он коров.

Людмила радостно стонала,

Когда х#й в грудь её толкал,

И так п#здою сотрясала,

Что волком выл навзрыд Руслан.

(Что волком выл наш друг Руслан.)

Но наконец прорвало шлюзы,

И из огромного х#я

Вся сперма хлынула наружу,

Заполнив матку ей до дна.

Людмила дико заорала

От жара взбитой малофьи,

И так в восторге х#й зажала -

Едва бедняга не погиб.

Наутро князя откачали,

Зажили раны на х#ю,

И вместе дальше продолжали

Своё блаженство, как в раю.

Но как бы долго не кончали,

Всему приходит свой конец,

И возвращаются печали -

Любви той сказочной венец.

Так жил Руслан, е#я Людмилу,

А с нею всех других б#ядищ,

И воспитали чудо-сына,

Назвав его - Лука Мудищев!