Следующей была сестра Клорита. Ей было, пожалуй, за тридцать. Но её в меру полное тело сохранило свежесть, и гибкость. Когда мы приступили к причастию, Клорита пожелала быть сверху. Лёжа на мне, Клоритаобхватила меня руками и ногами. Она энергично действовала низом животаи терлась грудью о мои руки. Bckope я почувствовал, что сладострастный финал близок и обхватив крепкие ягодицы женщины, прижал ее к себе. Но внезапно она вырвалась из моих объятий и скатилась с меня, приникла ртом к разгорячённому фаллосу, вобрала его глубоко в рот и принялась ловить миг упоения. Он не заставил себя долго ждать и Клорита, судорожно обхватив меня за ноги, она мычала от удовольствия и дрожала всем телом. 3а ночь мы позабавились ещё два раза. Клорита не позволила живительной влаге уйти во влагалище, а подставляла под него свой рот.

Следующую ночь я хотел провести один, чувствуя потребность в отдыхе, но когда Франциска сказала, что сегодня меня примет сестра Корнелия - повариха, я решил не отказывать ей, чтобы от6лагодарить, за те великолепные кушанья, которыми меня здесь угощали.

Правда, Корнелия меня cpaзу разочаровала, ибо она оказалась слишком толстой женщиной в летах. Может быть, несколько моложе Игнасии, но гораздо менее привлекательной. Она не заблуждалась на счет моих возможностей и сказала сразу: " Я сынок, не иду в сравнение с молодыми, но

уважь меня хоть разок. Я раздеваться не буду, чтобы не смущать тебя видом старых мощей".

- "Ну, что ж, любезная Корнелия, в благодарность за твои обеды, я готов выполнить все твои желания, раздевайся. Да, конечно, вид её обнажённого тела не вызвал у меня восторга. У неё был большой живот,

На котором лежали огромные груди, толстые ноги и необъятны зад. Желание пришло ко мне лишь тогда, когда Корнелия рукой заставила подняться мой член. Я лег на неё, как на мягкую подушку но, увы, живот ее был так велик, что мой член не доставал её лона. Тогда Корнелия, кряхтя, встала на четвереньки и тут, я увидел перед собой невиданной величины ягодицы и почувствовал настоящий прилив вожделения. Я овладел Корнелией, если не с удовольствием, то и без отвращения. Она же была очень довольна и горячо 6лагодарна, что я уважил её ещё раз. Спать я ушёл к ceбe, так как в постели Корнелии для меня просто не было места.

Утром Франциска сообщила, что следующую неделю я могу отдыхать.

Что вполне совпадало с моим желанием. Два дня я провел в безделии. Не хотелось даже браться за карандаши и краски. Естественно, что у меня, отрезанного от мира и запертого в этом гареме, мысли вертелись вокруг одного предмета. Я размышлял об этом удивительном приключении, неожиданно подстерегавшее меня на жизненном пути. За те две недели, которые я провел здесь, я совсем потерял чувство стыдливости и меня уже ничего не могло смутить. То, что я раньше бы назвал развратом, теперь казалось мне вполне естественным и привлекательным. Обычные, в естественной позе совокупления с женщиной уже не привлекали меня, избалованного изо6ретательннми монахинями. Теперь каждую новую партнершу я ждал с любопытством, гадая, что нового принесёт мне очередная ночь сладострастия. Но все же изо всех узнаваемых мною женщин, особняком стояла Игнасия. От неё исходила властность, притягательная сила, а в искусстве полового акта она не знала себе равных, и я относился к ней со смешанным чувством уважения и боязни. Однажды, на третий или четвертый день моих каникул, после обеда я собрался вздремнуть. Раздевшись, ибо жара 6ыла невыносимая, я прилег на постель, накрывшись простынёй от мух. Однако заснуть мне не удалось, ибо в этот момент через потайную дверь вошла Игнасия в одной лишь нижней рубашке. "Какими судьбами мать Игнасия? ' Я вскочил с постели и обнял ее, радостно вздыхая, знакомый, волнующий запах ее тела.

- Я пришла позировать тебе, как обещала. Можешь начинать.

- Вообще-то, я с гораздо большим удовольствием разделил бы с тобой

ложе, нежели рисовать тебя, - вздохнул я.

- Нет, - твёрдо ответила Игнасия. Высвободившись из моих объятий, она сняла рубашку и легла на мою постель. Она приняла позу, в которой

я пробовал её рисовать, и застыла, выжидательно глядя на меня. Пришлось начать писать её. О, это мучительно! Через час-полтора работы мои руки дрожали, в глазах мутилось от дикого желания. Я не ног сдерживаться, бросил кисти:

- Что или! - лукаво улы6нулась Игнасия. повернувшись на спину и потягивалась.

- Или я растерзаю тебя.

- Тогда терзай. - Через секунду я уже обнимал вожделенное прохладное тело, лаская пышные фopмы. Игнасия тихо смеялась, охотно подставляя

моим рукам свои интимности. Я медлил, сознательно продлевая сладострастную прелюдию и оттягивая блаженный миг. И это тоже доставляло мне удовольствие. Наконец, я хотел лечь на Игнасию, но она сказала: "Погоди. я хочу предложить тебе новое гнездо". Обеими руками, взяв с боков свои груди, она сдвинула их вместе. "Возляг на меня лицом к ногам и войди в меня промеж грудей.

Я так и сделал. Немного странным было видеть перед собой вместо лица низ живота и бёдра. Но тут мой фаллос вошел в нежное гнездо, образованное её грудями, тут я понял, что меня ожидает новое, еще невиданное наслаждение. И я не обманулся. Игнасия удивительно хорошо управляла своим гнездом сладострастия, регулируя руками его тесноту её живот дышал, прижимаясь к моей груди, мощные бёдра раздвинулись, приоткрыв вход в старое доброе чистилище. И вдруг я почувствовал, что меня неодолимо тянет к нему.

Его влажные розовые края были совсем близко. В страстном порыве я обхватил руками её бёдра и припал ртом к вожделенной плоти. Содрогнувшись, женщина прошептала: "О, блаженство! 3акрыв глаза, я губами и языком ласкал ее жаждущую плоть, чувствуя терпкий вкус и своео6разный запах, в то время как мой фаллос нежился в новом гнезде. Это было дикое немыслимое наслаждение. И вот я, наконец, достиг экстаза и задрожал в невыносимо сладкой муке. Бёдра Игнасии поднялись и сжали мою голову. Её груди сдавили извергающий фаллос. И в этот миг я почувствовал влагу, сочившуюся из жаркого лона Игнасии.

- Ну, знаешь, Игнасия, - сказал я, наконец, когда пришел в себя

после этой безумной агонии. - Это что-то сверх естественное. Ты превзошла саму себя". Игнасия лишь улыбнулась и, сев, стала одевать рубашку.

- Как, ты уже уходишь? ,

- Да, мне пора, да и тебе надо отдохнуть.

- Ну, погоди еще немного. Ты о6ещала рассказать мне свою историю.

- Там уже почти нечего рассказывать, - вздохнула Игнасия, снова

Опускаясь на постель. - Выйдя замуж. Я очень скоро поняла, что муж меня не любит и женился лишь для того, чтобы поправить свои финансовые дела. К тому же обнаружилось, что у него есть несколько любовниц. Я не стала оставаться у него в долгу и вскоре число моих любовников превосходило число его любовниц. Мы продолжали, тем не менее, жить вместе, не скрывая друг от друга своих увлечений и вполне были довольны положением наших дел. Иногда для развлечения мы даже спали вместе, делясь друг с другом любовным опытом. Через пять лет муж внезапно умер от болезни сердца, оставив мне весьма скромное состояние, Я получила полную свободу, которой пользовалась несколько лет. Я любила, кого хотела, сама, выбирая очередного любовника и толпу поклонников.

- Сколько же любовников у тебя было?

- Точно не помню, что-то около семидесяти. Двое повесились из-за того, что я отвергла их после первой ночи. Один застрелился, двое утопились и пятеро были убиты на дуэлях.

- Ты поистине страшная женщина, - с нервным смешком сказал я,

- Да, кое-кого я действительно вгоняла в страх, - усмехнулась Игнасия. Но однажды случилась большая неприятность, о которой я даже теперь не могу рассказать подро6нее. Дело касается одного государственного деятеля. Тайная полиция мне предложила удалиться из света, во избежание гораздо больших последствий. Так 35 лет отроду я попала в монастырь. Ну, а дальше тебе все известно. Прощай!

Игнасия поднялась и скрылась за потайной дверью. Я остался один в постели, ещё хранящей тепло её тела. Я был взбудоражен и потрясён. Я понял, что мои познания в половой жизни были жалки. Ещё вчера мне казалось, что я испытал всё, что можно сделать с женщиной в постели, а сейчас я был повержен в новую пучину страсти, о которой раньше и не подозревал. После ужина я сразу лег. Но сон не шёл ко мне. Моими мыслями владела Игнасия. Поняв, что я не смогу совладать с собой, я встал и, не зажигая света, открыл потайную дверь. На ощупь, пробравшись по узкому коридору, через минуту я был уже у двери Игнасии. Я нажал рычаг, дверь отворилась и моим глазам предстала Игнасия, сидевшая в постели обнажённой. Она с улыбкой сказала: "Я ждала тебя". Молча, я бросился к ней. И снова началась великое безумство сладострастия.

В эту ночь Игнасия предоставила мне наслаждаться её телом не входя в приют любви. Мой меч искал и находил удовлетворение между нежных упругих грудей женщины, между её, сводящих с ума бёдер, между пышных ягодиц. Под утро Игнасия легла на меня лицом к ногам и впустила мой усталый, но ещё твёрдый посох в сладостное тепло своего рта. Я обхватил её раздвинутые бёдра и впился губами в вожделенную щель. Это было что-то невероятное. Когда наступил обоюдный экстаз, я едва не

Потерял сознание от бешеной вспышки сладострастия. Прощаясь с Игнасией утром, я сказал: "Пожалуй, я тоже повесился бы, если бы ты отвергла меня. Скажи, почему в тебе столько привлекательности и неодолимой силы?"

- Я женщина, - коротко, без улыбки, сказала она"

Следующие три дня я провел один. Меня никто не тревожил, а потайная дверь Игнасии не открывалась, как ни пытался. Покорившись воле Игнасии, я принялся за незаконченный портрет. Однажды, перед обедом, я вошел с книгой в мой садик и прилег в тени стены. До меня донеслись голоса. Я поддался любопытству и подошёл к железной калитке в стене, кстати, всегда запертой. В замочную скважину я увидел несколько монахинь, сидевших в тени большого платана. Они вели негромкий разговор.

- Когда же до нас дойдет очередь, господи, - вздохнула худенькая остроносая женщина.