Кем она ему приходится? Впрочем, какая теперь разница? Люда шла по улице, с трудом сдерживая слезы.

... А потом неожиданно начался дождь. И ей казалось, что у него невыносимо горький вкус. Особенно если вспомнить то, какими сладкими были капли, когда она целовалась с Давидом...

Потянулись унылые дни учебы. Один месяц сменял другой, а в ее памяти все еще оставались мгновения, так или иначе связанные с Давидом. Они не тускнели, а наоборот, по прошествии времени становились все ярче.

Давид ей часто снился. И сны эти были далеко не целомудренны.

В феврале Женя Камилова, озорная и веселая девушка из другой группы, поймала Люду за рукав.

- Так, мать! Ты мне не нравишься. Как вернулась из своих заграниц, так ходишь, будто в воду опущенная. Там что у тебя, друг сердечный остался?

Люда только усмехнулась.

- Да нет у меня там никого.

- А раз нет, так не надо делать такой вид, будто ты завтра на собственные похороны собираешься. Слушай меня. Сегодня вечером будет маленькая вечеринка. Много интересного народу придет, тебе понравится. И Родька, кстати, тоже будет.

- Кто такой Родька? - Подняла брови Люда.

- Ох ты ж, господи... Год не было тебя в стране, так совсем из жизни выпала. Родион-фокусник. Мальчик такое вытворяет, что Копперфильд, наверное, зубами скрипит от злости. Ребенок совсем еще молодой, но талантливый... Причем, как утверждают некоторые барышни, не только в области фокусов. Он уезжал надолго, но вот вернулся. - Женя многозначительно улыбнулась. - В общем, приходи. Будет весело.

Сначала ей не хотелось идти ни на какую вечернику. Даже с учетом фокусника это мероприятие могло перерасти в очередную пьянку, где все в итоге сводится к приставаниям и сальным намекам.

Но, трезво посмотрев на вещи, она все-таки поняла, что вечер с кем-то существенно лучше одинокого вечера в холодной общаге.

В семь часов вечера она уже постучалась в дверь квартиры, где собиралась компания.

- О, появилась наша Людка! - Радостно завопила Женя, затаскивая подругу в комнату.

- Родька! Теперь точно все собрались, - пророкотал басок кого-то из гостей. - Давай, маг и кудесник!

В центр комнаты вышел паренек лет семнадцати. Худощавый, темноволосый и темноглазый.

- Здравствуйте, - тихо сказал он. - Ну что, начинаем?

Ответом ему послужили одобрительные аплодисменты и свист.

- Хорошо, - улыбнулся Родька. - Итак... Ап!

Он хлопнул в ладоши - и неожиданно в его руках оказалась колода карт. Родька пару раз красивым веером перекинул ее из руки в руку, а потом снова хлопнул... Колода исчезла.

- На хороших картах обязательно сидит кто-то нецелованный, - с лукавой усмешкой объявил Родька. - Посмотрим, кого выбрала колода. Молодой человек, привстаньте!

Под общий смех со стула поднялся известный всему институту ловелас Петька Загибов. Тут же раздался вопль:

- Точно! Она у тебя под задницей!

Петька, сопровождаемый хохотом зрителей, передал колоду Родьке.

- Продолжим, - снова улыбнулся фокусник. - Сейчас мы с вами замахнемся на старика Ньютона. На него упало явно не то яблоко. Потому что...

Он вытащил из кармана три груши. В зале снова послышался смех.

- Да, - задумчиво проговорил Родька. - Что-то я напутал. Но сейчас исправлю.

Он положил груши на столик, стоящий рядом с ним, накрыл их платком, а потом резко сдернул, с легким поклоном продемонстрировав яблоки.

А дальше он легким толчком отправил их на землю. Но яблоки отказались падать, а зависли в тридцати сантиметрах над полом. Родька повел рукой вправо - и яблоки послушно последовали за ней. Потом Родька просто убрал руки за спину. Яблоки остались висеть.

А затем, повинуясь движению головы фокусника, они вернулись на стол. Снова платок, накрывший их, и... Под платком оказались сливы.

- Угощайтесь, очень вкусно, - засмеялся Родька, кидая сливы в зал.

Людка поймала себя на том, что неотрывно смотрит даже не на руки фокусника, как большинство в зале. Она наблюдала за его лицом. Назвать его красавцем было нельзя, но вся его внешность невыносимо притягивала...

Тем временем Родька превратил бумажный кораблик в хомячка, а хомячка в теннисный шарик.

- И еще один фокус, который дался мне крайне тяжело. Если что пойдет не так - не обессудьте, я не волшебник, я только учусь.

Он окинул зал внимательным взглядом и поманил к себе Люду.

- Девушка, подойдите сюда, пожалуйста. Возьмите со стола бумагу и сверните ее в трубочку.

Люда выполнила указания фокусника, хотя даже в этот момент она не отрывала от него взгляд.

- Сейчас девушка меня загипнотизирует и у меня ничего не получится, - заметил Родька. Снова раздались одобрительные хлопки.

- А теперь, - продолжал он, - мы попросим мою очаровательную ассистентку саму поставить в вазу эту бумагу и накрыть сверху вот этим ведерцем.

Он вынул из-под стола небольшое ведерко, которым обычно играют дети в песочнице.

После того, как Люда водрузила ведро на вазу, Родька повернулся к залу.

- Обычно разные фокусники просят стукнуть по вазе волшебной палочкой или произвести другие совершенно ненужные действия, но мы обойдемся без этих сложных манипуляций. Снимите ведерко.

- Ух ты! - Разнеслось по комнате, когда под ведерком оказался небольшой букет роз.

- Родька, ты гений! - Крикнул кто-то из глубины зала.

- Ну что вы, - развел руками тот. - Это же не я делал фокус, а наша очаровательная... Как ваше имя?

- Люда, - отозвалась девушка, невольно улыбаясь.

- Похлопаем Людочке, так успешно затмившей меня на этой сцене, - сказал Родька и первый начал аплодировать.

После того, как хлопки смолкли, он поклонился и крикнул:

- А теперь, дорогие зрители, фокусник хочет кушать!

Его слова были встречены одобрительным гулом. Вечеринка начала превращаться в обыкновенные посиделки, когда вино льется рекой, трезвых за столом все меньше, а пустых бутылок - все больше...

Люда хотела тихо выскользнуть из квартиры и вернуться к себе в общагу. Он вышла в коридор и накинула куртку.

- Настоящий фокусник должен уметь неожиданно исчезать, - прошелестел у нее за спиной голос Родьки. - И исчезну я не один. Пойдем!

Не дожидаясь ее согласия, он схватил ее за руку и вытянул на улицу.

... Как прогулка превратилась в долгую ночь, не мог сказать никто из них. Просто в какой-то момент она остановилась, резко повернула его к себе и впилась в него жадным поцелуем. Почему она это делает, она объяснить не могла. Родька манил ее к себе, притягивал, завораживал. И ей было все равно, что мальчик еще совсем молодой, что у них больше четырех лет разницы, что завтра он, возможно, уйдет и забудет о ней...

Она хотела - и она добилась своего. Желание, абсолютно звериное, не поддающееся логике, завладело ей совершенно неожиданно. И она знала, что никогда не пожалеет о своем поступке.

А потом, в общаге, они раздевались с какой-то невероятной скоростью, даже не задумываясь о прелюдиях и ненужных словах.

И, насладившись друг другом, долго лежали на узкой кровати. Она гладила его волосы и отвечала на поцелуи.

- Поздно уже. Мне пора. Отец будет сильно волноваться. Он у меня человек свободных нравов, но не надо дразнить гусей.

- Хорошо, я понимаю...

- Но завтра... Слышишь - завтра! Я снова хочу быть с тобой.

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.

- Обязательно. Я тебе обещаю.

На следующий день они встретились на автобусной остановке.

- Куда мы поедем?

- Ко мне домой. Сейчас отец за нами заедет.

- Вот как?

- У меня от него нет тайн. Когда вернулся, он долго расспрашивал, где я был. Ну... Я ему все рассказал. Знаешь, он так интересно на меня посмотрел, когда я узнал, как тебя зовут.

- А твоя мама ничего не сказала?

Он помрачнел.

- Не люблю вспоминать... В общем, она умерла. Я живу с отцом и его женщиной. Не нравится мне слово "мачеха", да они и не расписаны. Мы с ней относимся друг другу уважительно, но без особой теплоты. Отец развелся с матерью давно, а когда она умерла, забрал меня к себе. Он хороший мужик, тебе понравится.

Перед ними остановилась машина, дверь открылась и знакомый до боли голос произнес:

- Садитесь, что ли, а то... .

Мужчина, сидевший за рулем, не закончил фразу. Он смотрел на Люду, а та не отрывала от него глаз...

- У судьбы невероятное чувство юмора, - наконец выдавил из себя Давид. - Даже не знаю, что и сказать-то...

- Папа, что-нибудь случилось? - Недоуменно спросил Родион, переводя взгляд с Люды на отца, а потом с него обратно на Люду.

- Ох, Родя... Фокусник ты... Пожалуй, из всех твоих фокусов этот - самый гениальный, - после долгого молчания произнес Давид. - Ладно, поехали. Дома разберемся.

И всю дорогу Люда сидела, закрыв глаза, вслушиваясь в шум мотора и музыку из колонок, только лишь бы заглушить безумие, которое черной волной поднимающееся откуда-то со дна души, лишь бы не думать о том, как дальше будет складываться ее жизнь.

А где-то в глубине сердца бились слова, вычитанные когда-то в какой-то книге: "Судьба улыбается, судьба плачет, судьба улыбается, судьба плачет, судьба... "

ноябрь 2007