Наша агония продолжалась несколько минут, мне не хотелось останавливаться, и я продолжал двигаться в такт содроганиям Юлькиного тела, пока мой обмякший член не выпал из ее влагалища. Развернув свою львицу к себе лицом, я с благодарностью поцеловал ее сначала в губы, а потом в киску, она источала запах теплого влагалища, раздвинув губки, я слизал капельки росы с ее клитора. Наскоро смыв пену турецкого мыла мы пошли одеваться, молча, не проронив ни слова.

Я взял полотенце и насухо вытер еще разгоряченное тело своей подруги, каждую ее складку, каждый бугорок, она нежно держала мой обвисший член в своих руках и улыбалась.

Выйдя из душной бани на легкий морозец, я посмотрел в темное звездное небо, на дальних постах взмывали осветительные ракеты, зелено-красные трассы от пуль, словно светлячки уносились в небо. Было не реальное ощущение. Всего в километре от палатки можно было запросто получить пулю в лоб, а здесь в солдатской бане торжествовала жизнь и людская похоть. Хотелось жить, просто жить.

Так начался наш военно-половой роман.

Вернувшись в палатку, я постелил ей рядом с собой в дальнем углу палатки возле печки, она положила голову мне на плечо и лежала притихшая. Рядом лежали и спали богатырским сном мои бойцы.

Мне хотелось продолжения праздника. Я залез рукой по одеяло и стал изучать Юлькино тело. Ладонь моей руки превратилась в еще один орган осязания. Почти не касаясь ее кожи, я словно сканером изучал все ее выпуклости и впадинки.

Ощущения теплоты образовавшийся между моей рукой и ее телом, легкие касания и ее дрожь отправлялись прямиком в мой возбужденный мозг. Добравшись до ее трусов, я отодвинул их и стал проситься туда в эту сырость и теплоту. Нащупав головку клитора, стал нежно круговыми движениями его поглаживать. Юлька тоже взяла мой набухающий член и стала его ласкать. Кончили мы практически одновременно. Юльку раззадоривало наличие рядом стольких мужиков и вероятность того что нас увидят.

Утром после подъема бойцы были ошарашены, когда увидели бабу, лежащую на кровати!!!

Юльке явно льстило внимание стольких мужиков, весь день она охотно общалась с бойцами и офицерами, с удовольствием позируя перед фотоаппаратами солдат.

А ночью мы опять пошли в нашу баню. И все повторилось опять!!!

Через три дня мы сели в вертолет, долетели до Моздока, а затем в армейском почтовике полетели в Москву, каждый в свою жизнь.

Возвращаясь неоднократно в свою палатку в Ханкале, я всегда вспоминал Юльку, ее тело, глаза и ее порхающую бабочку на попе.

Продолжение следует, (если интересно).