- Всё по тому же - ты что, захотел в тюрягу сесть?
Я стал заикаться:
- Ты... Ты... Ты чего сделал, бол... болтун? . . Да я с тобой... я с тобой больше...
- Погоди, Костяшка, тормози!
- Да как ты посмел?! - закричал я. - Ты для чего мне целых два часа мозги морочил?!"Помогу-помогу"! Может, такого чая у тебя и вовсе нет?! Болтун!
- Ещё как есть, только не тебе с ним дело иметь, не моему Костяшке! Есть такой чай, что в раз кишки разорвёт, но ты прикинь - отравить людей, значит убить! Я же не мразот голимый, чтобы лучшего одноклашку своими руками на тюремные нары сажать! Я отлично видел твоё настроение, и просто решил подыграть, поддержать тебя что ли, уж больно сильно в тебе твоя горькая желчь бродила, ей выход был нужен, немедленный выход наружу, иначе ты с катушек слетел бы! Понял?!
Я схватился за голову и отчаянно прошептал:
- Что же ты наделал, Майкл?! Что ты наделал?! Ты же ни черта не понял мою душу, моё больное сердце, мои с треском лопнувшие нервы!
- Да хорош тебе, Костяшка! Ты за это время немного поостыл, и я теперь скажу тебе откровенно: БЫВАЕТ НАМНОГО ХУЖЕ! Это не те кранты по жизни, чтобы соплями давиться! А если невмоготу - возьми и к едрене фене рвани куда-нибудь подальше, хоть заграницу, там всё сразу забудешь! И потом - писатель и злодейство... или как там... гений и злодейство - две вещи несовместны, внатуре!
- Да пошёл ты, трепач!!!
- Не гони пургу! Слушай сюда - приезжай ко мне, раздавим твой коньячок, за судьбу покалякаем!
- Да пошёл ты!!!
Я больше не стал слушать и дал отбой, швырнув мобильник на диван.
Мой кулак поднялся и сильно ударил по краю стола, экран ноутбука резко моргнул, старый большой будильник подпрыгнул, удержался и неожиданно громко зазвенел, а стрелка скакнула на 19: 30...
Машина Юрия Семёныча стояла напротив ярких и блестящих рекламных окон Центрального Дома железнодорожников - чуть дальше Ярославского и Казанского вокзалов. Держа ладони на баранке руля и часто барабаня пальцами, Юрий Семёныч ждал.
Через лобовое стекло он видел большие круглые часы на фасаде здания.
Чёрная стрелка скакнула на 19: 30.
Пора! Юрий Семёныч вылез на тротуар, освещённый светом вечерних фонарей, плотней натянул кожаную кепку, поднял воротник кожаного плаща и устремил глаза к подземному переходу, внимательно следя за потоком людей.
Холодная погода конца ноября заставила прохожих одеться в зимние куртки, тёплые пальто, завязать горла шарфами и спрятать уши под шапки.
Юрий Семёныч жадно хватал острым взглядом то одно, то другое девичье лицо и наконец-то увидел.
От подземного перехода прямо к его машине спешила Наталья. На высокой стройной фигуре аккуратно сидела короткая белая курточка с голубой меховой оторочкой, на ногах были тёмные джинсы и белые полусапожки.
Нетерпеливо махнув рукой, он открыто оживился и шагнул вперёд.
Она же коротко подняла ладошку в перчатке - "вижу-вижу!".
- Ну, здравствуй, милое создание! - приветливо сказал Юрий Семёныч. - Рад! Очень рад!
- Добрый вечер. С каких это пор я стала милым созданием?
- Почему "стала"? - смело заметил он. - Для меня ты всегда была такой!
Наталья иронично хмыкнула и предупредила:
- Юрий Семёныч, у нас - двадцать минут, и я сразу бегу на электричку.
- Слышал! Слышал по телефону, хватит пугать своей противной электричкой! - он улыбнулся, открыл дверцу своей чёрной машины и предложил. - Прошу садиться!
- Боже... - хитро спохватилась Наталья, - вы же недавно с Ольгой кувырнулись на этой машине... и двух дней не прошло... Уже починили? . .
- Да нет, совсем на другой, на приятельской "БМВ"! - ничуть не сконфузился Юрий Семёныч. - Мой славный приятель абсолютно не умеет водить, а берётся за руль! Прошу-прошу! - и держа Наталью под локоток, он помог ей опуститься на переднее кресло.
- Зачем же вы поехали и подвергли страшной опасности мою любимую сестру? - недовольно спросила Наталья, играя полный серьёз. - Я, гляжу, вы совсем не знаете своих приятелей.
- Никогда не знаешь, кто чего стоит, милая Наташа! - многозначительно ответил он и добавил. - Интересно откуда такая забота о сестре? Вы, кажется, с детства не признавали друг друга и были с ней в какой-то ссоре?
Юрий Семёныч закрыл дверцу, не дождавшись ответа, и стал огибать машину, чтобы сесть с другой стороны.
Пока огибал и смотрел на неё сквозь лобовое стекло, Наталья мягко прикусила губу и с лёгкой улыбкой тоже глядела на него.
- Вот что, Наташенька! - он стремительно забрался в машину и опустился на соседнее кресло. - Я попросил тебя встретиться естественно не для того, что бы обсуждать ваши давние распри с сестрой, а для более важного вопроса! Скажу сразу и без лишних, как говорится, заездов: я приглашаю тебя ровно через полторы недели полететь со мной в Эль-Фуджейру, но не просто слетать туда и обратно, а заменить Ольгу в моём деле! - и замолчал, дав оценить безумное предложение.
Наталья осипшим голосом сказала:
- Ку... Куда-куда? . .
- Ты прекрасно слышала "куда"! Я вполне серьёзно приглашаю тебя принять участие в моём перспективном заграничном бизнесе!
- Вы... вы что-то не то... вы... вы подумали... о чём сказали? . .
- Я не только подумал, Наташенька! Я перестрадал, перемучился и решительно уповаю на тебя, потому что рушится моя поездка, которая может стать нашей с тобой общей! Ольга не в состоянии лететь, костыли там не нужны!
- Прекратите... Юрий Семёныч! Я сейчас выйду и... и поеду другой электричкой! - она попыталась грозно крикнуть, но получилось очень жалобно, пискляво и совсем неубедительно, потому что Эль-Фуджейра сейчас не на шутку ударила по юной ветреной голове и встала перед глазами тем далёким мерцающим идеалом, о котором она неоднократно слышала от Ольги и в тайне дико ей завидовала. - Я... я выйду и... убегу... убегу!
Юрий Семёныч развернулся всем телом и настойчиво продолжил:
- Я прошу оставить поступки глупой девчонки и войти в моё катастрофическое положение как понимающей женщине, за которую я всегда тебя принимал! Мимо нас может пройти великое дело, тебе немедленно надо броситься в омут, помочь мне и начать прекрасную заграничную жизнь! А именно: быть полной хозяйкой всех моих выставок, продвигать открытие моего Египетского офиса и моей школы Живописи и Ваяния, стать вместе со мной руководителем как того, так и другого, получать очень хорошие доллары! Чёрт возьми, кому я это всё говорю - свободной, ничем необременённой девушке с чистой светлой умной головой! Лети! Работай! Радуйся!
Наталья дёрнулась, цапнула за ручку дверцы и начала теребить её, но дверца не поддавалась.
- А ну, откройте! - взвизгнула она. - Пустите меня!
- Да погоди, ты трезво подумай! Ведь такое счастье раз в жизни бывает, это - судьба, Наташенька!
- А ну-у-у! - она задёргалась сильней и стала колотить по стеклу кулаком.
Кое-кто из прохожих, идущих близко от машины, невольно поворачивал голову.
- Да нажми кнопку, кнопку нажми, чёрт бы вас всех побрал! - досадливо крикнул Юрий Семёныч. - Им предлагаешь великие блага, а они!
Нажав пальцем кнопку, Наталья распахнула дверцу и вылетела наружу, но бурная волна эмоций понесла ее не к вокзалу и не к подземному переходу, а кинула к стене Дома железнодорожников, где было меньше народу и бесконечной суеты. Тяжело дыша, она остановилась у рекламного окна, закрыла глаза полные слёз и подняла кверху голову.
