Она провела язычком по тугой уздечке, погрузила было его по всей длине в ротик, но затем снова извлекла. Коля блаженствовал. Она крепко обхватила ствол члена рукой и губами, и принялась насаживать на свой ротик, помогая себе рукой. Парень застонал громче, положил руку ей на затылок, направляя её движения. Однако Валерия сбросила его руку. Она не нуждалась в этом! В кульминационную секунду член стал совсем твёрдым и упругим, он совсем выпрямился, и в рот Валерии ударила горячая струя: Она слизывала всё до капельки, довольно причмокивая и мурылкая, как кошечка. Коля стонал, не в силах скрыть своё блаженство. Когда он кончил, она долго ещё не вынимала его член изо рта, играя с ним язычком и мурлыкая.

То же самое она сделала и Мише, мокрым, после первого раза ротиком. Миша почти не стонал, однако по его блаженному разгорячённому лицу было видно, что она и ему доставляет немало наслаждения!

Потом парни дружно побежали ополоснуться на колонку, а Валерия откинулась на сиденье, забросив ноги на спинку переднего кресла. Волны наслаждения бежали по телу: Во рту был вкус сразу двух мужчин. Один сладкий, как детское молочко, другой солёный, как томатный сок:

Парни быстро вернулись. Миша сел за руль.

- Ну что делать будем? - спросил он.

- Мальчики, а в Питер вы меня не подвезёте? - жалобно попросила она.

* * *

Тоня всё ещё лежала на животе, уставившись тяжёлым немигающим взором в пол. Сперма текла из неё полноводной рекой. Казалось, она была везде - внутри, в попе, во рту, в киске: Громила ушёл куда-то и уже час не появлялся. Дикая усталость не давала пошевелить ни рукой, ни ногой. Кажется, она несколько раз проваливалась в сон - сладкий и клейкий. Во всём теле была какая-то нечеловеческая слабость... Наконец, взяв себя в руки, Тоня встала и хотела выйти в коридор. Дверь была заперта. Она метнулась назад к своей форме, разбросанной на полу в купе. Ни ключей, ни серёжек конечно не было. Она в бессильной ярости несколько раз ударила в дверь ногой, а потом опустилась на койку и горько заплакала:

За окнами машины мелькали яркие огни фонарей. Была ночь, однако парни мужественно вели машину, часто сменяя один другого. Пост ГАИ на выезде из Пскова удалось проскочить успешно. Местные ГАИ-шники редко тормозили своих, а номера на машине были псковские.

Казалось, шоссе никогда не кончится. Но через три часа машина наконец-то въехала в Лугу.

- Мама: Никогда здесь не был! - честно сказал Коля, - как же мы обратно-то доедем?

- Не бойтесь, ребята, в Питере я вам заплачу, так что всё будет хорошо, - сказала Валерия.

- Да мы боимся как нам потом обратно к себе возвращаться, - сказал Миша, - мы же тут пропадём!

Валерия задремала, но очень скоро проснулась и больше уже не спала. Надо было следить за дорогой. После Луги за окнами мелькали такие родные и любимые название Ленинградской области! Валерия чувствовала, что она в сущности очень счастливая! Она осталась жива, невредима, да ещё встретила таких замечательных ребят!

На шоссе всё было в порядке, однако, въехав в большой город Санкт-Петербург, ребята здорово растерялись.

- Господи, здесь знаки на небе! - шептал Коля, истерически вращая руль и уворачиваясь от встречных и попутных машин. Машина глохла на перекрёстках, часто не вписывалась в повороты, но всё-таки каким-то чудом её удалось довести до Лериного дома. Когда они ехали по мосту над ночной Невой, парни затихли и раскрыли рты. Сотни ярких огней, растворенных в матовой чернильной воде, старинные дворцы и замки, подсвеченные бирюзовым светом, потрясли их до глубины души.

- Красиво здесь! - сказал Миша от всей души.

- Батька убьёт, - вздохнул Коля, - на чём он завтра на работу поедет?