Он ударил, затем опустил бляху ремня на уровень лица Вероники, и та поцеловала ее.

- Благодарю за снисхождение, господин председатель,- с искренним чувством сказала она.

- Теперь двигаемся дальше. Слушайте правила, Олег. Обычно во время процедуры разбирается какой-либо интимный эпизод. Как бы хорошо девушка вам не послужила, всегда можно найти моменты, заслуживающие критики. Заметьте, что ваш моральный долг - не предаваться благодушию и лени, а помочь девушке совершенствоваться. Методика такая. Вы не высказываете критику напрямую. Девушка вслух вспоминает эпизод и анализирует его. Вы ударами и наводящими вопросами помогаете правильному ходу анализа, подводя ее к осознанию свих ошибок. Вы сами увидите, каким просветлением сопровождается это осознание. После этого девушка облегченно и радостно назначает себе наказание, как вы это только что видели.

- Профессор, я заинтригован, но не чувствую себя готовым к такой роли. Мне не хватает ни опыта, ни знаний, ни хладнокровия.

- А я пока и не предлагаю вам, молодой человек. Не каждый может быть исповедником. Представьте, например, в этой роли нашего друга Акифа.

Мы оба рассмеялись. На расстоянии Акиф казался персонажем комическим.

- Ладно, теперь шутки в сторону. Слушай внимательно, Вероника. Допрашивать и бить тебя буду я, но думать ты должна об Олеге и ответы адресовать ему. Ясно?

- Да, господин председатель.

Мы с профессором расположились по разные стороны от Вероники, она повернула голову в мою сторону и устремила на меня преданный взгляд. Она волновалась.
- Начнем с того места, когда ты подмылась и я предложил Олегу распоряжаться тобой. Что было дальше?

- Вы обняли меня и поставили перед собой на колени,- сказала Вероника, обращаясь ко мне.

- Почему на колени, по-твоему?

- Вы хотели, чтобы я приняла вас в рот.

- Ты уверена, что Олег хотел именно этого?

- Да, уверена,- ответила она, тут же получила удар и вскрикнула.

- Подумай хорошенько. Ты должна быть предельно искренней. У женщины всегда есть возможность навести мужчину на ту или иную мысль, так что он этого даже не заметит.

- Да, это так. Когда вы повернули меня к себе лицом, я провела по губам кончиком языка.

- Значит, ты сама навела хозяина на эту мысль. А ты уверена, что это был наилучший для него способ?

- Да, уверена.

- Почему?

- Я слышала, хозяин, что предыдущая женщина не удовлетворила вас своей смазкой. Я хотела предложить вам самое влажное и теплое отверстие, потому что моя женская смазка была в этот момент смыта.

- А какую задачу я перед тобой ставил?

- Господин председатель приказал мне показать вам, хозяин, как выделяется мой женский сок.

- А какой способ был для этого наилучший?

- Принять вас как женщина, чтобы влажнеть, пока вы во мне.

- Почему же ты так не сделала?

Вероника молчала. Председатель нанес ей удар. На глазах у нее показались слезы, но она продолжала молчать, закусив губу от напряжения.

- Отвечай, черт возьми, не зли меня!

Она заплакала, повернула голову к профессору и тихо сказала:

- Господин председатель, я служила хозяину.

Председатель хлопнул себя по лбу:

- Ах, я старый маразматик! Не сам ли я учу девушек носить хозяина в себе? Показать смазку - это был мой план. Во мне говорило уязвленное профессиональное самолюбие. Не факт, что это так же сильно волновало и вас, Олег. Черт возьми, эта крошка права! Какая умненькая девушка! Заметьте, она столкнулась со сложной моральной дилеммой: следовать духу моего приказа или служить вашим интересам. Ее решение было глубоко нравственным, ибо служить всеми силами хозяину - это как раз и есть вопрос совести, как мы ее понимаем. А я, идиот, чуть не наказал ее за это!

Я наклонился к Веронике и прошептал ей на ухо: "Я горжусь тобой, сладкая". Мы поцеловались, и ее слезы просохли.

- Не отвлекаться, не отвлекаться,- заворчал председатель, но было ясно, что он тоже тронут.- Итак, Олег поставил тебя на колени. Что было дальше?

- Я спросила, разрешите ли вы проглотить вашу сперму, хозяин.

- Почему ты так спросила?

- Одни мужчины любят, когда сперма попадает женщине на лицо или грудь, другие любят, когда ее проглатывают. Я хотела быть уверенной.

- Но бывают мужчины, которым противна идея проглатывания. Твой вопрос мог быть противен Олегу.

- Нет, хозяин, я была уверена, что мой вопрос не будет вам противен.

- Это теперь мы в этом уверены. А достаточно ли ответственно ты спросила тогда?

Вероника задумалась, и председатель слегка хлестнул ее.

- Отвечай быстрее.

- Не знаю, хозяин, не уверена. Наверное, меня следует наказать за необдуманный вопрос.

Я рискнул вмешаться:

- Ты слишком строга к себе, дитя. Я-то уверен, что ты действовала ответственно, хотя и неосознанно. Ты ответственно положилась на свою интуицию. Женщины вообще должны полагаться на интуицию. Когда они пытаются действовать исходя из одного лишь разума, это катастрофа. Так что я отменяю наказание.

Председатель не обиделся на меня за посягательство на его полномочия. Напротив, он одобрительно покачал головой. Вероника тепло и благодарно поцеловала мне руку.

- Продолжаем, - сказал председатель.- Что было дальше?

- Потом я стала ласкать вас.

- С помощью какой техники?

- Руками я ласкала ваши яички, а ртом делала так (она продемонстрировала на большом пальце моей руки): так: так: еще так: и вот так: и потом еще так:

- И как ему понравилось больше всего?

- Так: и так: В конце я только так и делала.

- А ты ничего не забыла? Все возможности испробовала?

- Я не брала в рот ваши яички.

- Почему?

- Их берут, когда хотят дать мужчине передышку. Например, когда темп оказался слишком высоким и он не смог кончить. Вы же, наоборот, были очень возбуждены.

- Это верно, умница,- похвалил я.

- Но все-таки ты кое-что забыла,- сказал председатель.

- Кажется, нет. Я применила все, что знала.

Он слегка хлестнул ее.

- Думай!

Она старалась, но ничего придумать не могла. Председатель ударил ее по-настоящему.

- Ну!

- Причмокивать! Я забыла причмокивать,- воскликнула Вероника, и ее лицо просветлело.

- Конечно, детка! При той технике, что ты применяла, у тебя были все возможности для этого. Покажи, как.

Вероника продемонстрировала на моем пальце. Это было действительно возбудительно.

- Что ты можешь сказать в свое оправдание?

- Я была дурой. Я просто забыла. Мне нет оправдания. Простите меня, хозяин.

Она трогательно ловила мой взгляд. Председатель молчал, передавая инициативу мне.

- Правила тебе известны,- строго сказал я.- Назначай наказание.

- Хозяин, прошу вас, назначьте сами столько, чтобы я была уверена, что вы простили меня!

- Правила тебе известны,- повторил я жестко.

- Десять: нет, пятнадцать ударов!

Я не смог больше притворяться и сдерживать нежность. Я погладил ее по волосам и сказал:

- Хватит тебе и трех, сладкая.

Председатель, раскрутив ремень, обрушил удары на ее нежные ягодицы. Я видел, что он старался не попадать в одно место дважды. Он дал ей поцеловать бляху ремня и торжественно произнес:

- Аминь, твои грехи отпущены.

Она вскочила и бросилась мне на шею, осыпая лицо поцелуями и заливая грудь слезами радости.

- По ритуалу ты должна благодарить нас за наставление,- проворчал председатель, но снова было заметно, что он сердится не всерьез.

Вероника попыталась опуститься передо мной на колени, но я ей не позволил. Тогда она бросилась к председателю, облобызала его ступни и звонко сказала:

- Спасибо за назидание! Спасибо, что снизошли до меня!

- Ладно, ладно,- добродушно проворчал председатель.- Ладно, голубки, не буду больше навязывать вам свое общество. Одна просьба к вам, Олег: когда насытитесь, не уходите сразу. Загляните к старику поболтать еще немного.

3. МИГ-21: взлет

С председателем я увиделся через несколько часов. Я добрел, едва волоча ноги после урагана любви под названием "Вероника".

- А, Олег Владимирович,- рассеянно приветствовал он меня.- Ну как, теперь вы довольны?

- Доволен - не то слово, господин председатель. Я счастлив.

- Так-так.

Казалось, он думал о чем-то своем. Я решил, что по закону вежливости следует откланяться, но он, в своей манере, опередил мое намерение:

- Очень прошу вас не уходить, Олег. Анна просила меня задержать вас до ее прихода. Она сейчас занимается Акифом, но есть мнение, что скоро освободится. По крайней мере, он уже дремлет у нее на коленях, а она поет ему колыбельную. На тюркском, заметьте, языке. Анна - гений.

"Вот бы дорваться как-нибудь до его телесистемы",- с завистью подумал я.

- Анна - мой друг, жена и любовница,- продолжал председатель.- Нет, не так. Анна для меня - это Анна. Она королева, и я требую, чтобы окружение ее играло. Впрочем, я зря вам это говорю, поскольку вы и так джентльмен до мозга костей. Анна работает с клиентами только по собственному желанию, и я ей никогда не запрещаю, но это бывает редко. Удивительно, что она сама вызвалась умиротворять Акифа. Похоже, у нее какие-то виды на вас, и это заставляет меня почти ревновать. Так что давайте просто выпьем и подождем.

Пришла Анна, и мы оба встали, приветствуя ее.

- Я восхищен тем, как вы нейтрализовали Акифа,- сказал я, пожимая протянутую руку.

- Это было совсем несложно,- ответила она.- Работала не я, а мой статус. Статус - идол восточного мужчины.

Она внимательно посмотрела мне в глаза и взвесила мои руки, как бы проверяя их тонус.

- Вы, наверное, были с Вероникой. Она слишком пылкая и слишком много думает о своем удовольствии. Нельзя так утомлять хозяина и пренебрегать восстановительными процедурами.

- Она влюбилась в него,- подал голос председатель.- Я чуть ли не пробкой от них вылетел, как третий лишний.

- Не будьте, пожалуйста, строгими к Веронике,- взмолился я.- Она спросила у меня разрешения получать оргазм от наших занятий. Я разрешил, и сам предложил стать равными партнерами по наслаждению.