Тут заканючил и Шурик: "И я хочу, и я!" - "Дайте мне, теперь и я умею!"- оживилась Танька. Она взяла бутылку и умело заправила маленький писюн брата в горлышко: "Ну что же ты? Писай, писай!" Струя потекла, Танька следила за процессом с большим интересом.
Поезд подъезжал к большой станции, и пассажиры потянулись к выходу, лишь для приличия натягивая на мокрые, разгоряченные тела какую-то одежонку. Все старались хоть на несколько минут покинуть этот раскаленный ад, но и снаружи было необычно жарко. Вместе с другими пассажирами я вышел из вагона, и лишь там вспомнил, что не надел трусы. Но не один я был такой - весь перрон был усеян совершенно голыми детьми - попадались ребята и постарше меня! Вот и красивая Юля гуляла голяком с какой-то старушкой - похоже, со своей бабушкой. Но больше всего меня удивила девочка-подросток лет тринадцати, очень грациозно идущая в обнимку со своей полураздетой матерью и со смехом ей что-то рассказывающая - из одежды на ней были только босоножки, и ничто не скрывало бутонов наливавшихся грудок и легких завитков волос на письке. Обалдевшая хохлушка из нашего вагона тоже вылезла на перрон со своим ребёнком совсем голая. "Красавица, ты бы хоть трусы надела, заберёт ведь милиция!" - заметила проводница. "Ой, нэможу я, нэможу! Та хиба ж твий милиционер нэ людына, та хиба ж вин нэ зрозумие, як мы з сынкой спэклыся?" - "Ладно, стой здесь, не ходи далеко!" - "Та ни, мы тут, тильки бы трошки охолонуть!" Сама проводница мужественно натянула свои черные трусы и совершенно потную форменную рубашку - хотя застегнуть её сил у женщины уже не хватило. Северянки же демонстративно вышли в одних трусах, накинув лишь полотенца на свои голые груди, но на них уже никто не обращал внимания, так как многие женщины поступили так же. Без лифчика вышла даже женщина в очках, правда, вместо дырявых трусов сейчас на ней были жёлтые шорты.
Термометр показывал плюс 37, но по сравнению с раскалённым вагоном это казалось чуть ли не прохладой. По перрону гуляли толпы полуголых людей, с наслаждением вдыхавших вечерний воздух. К киоскам на перроне выстроились огромные очереди. Северянки и солдаты купили холодного нарзана и теперь поливали друг друга из бутылок, отбросив полотенца.
По вокзальному радио объявили отправление, и пассажиры стали нехотя заходить в вагоны. Всё-таки эта прогулка освежила людей, некоторые женщины даже не сняли сразу всю одежду в вагоне. Но не прошло и получаса, как жара взяла своё, пассажиры разделись, насколько позволяли каждому остатки стыдливости. Довольно быстро люди не то, чтобы заснули, а как-то провалились в забытье. Никто и не пытался укрываться, позы лежащих людей становились всё бесстыднее. Тут я вспомнил, что меня приглашали на ужин, и пошёл к Рысеву.
