У нее непонятное выражение лица. Какое-то отстраненное. Впрочем, чего я хотел? Выражения восторгов в первый же раз? Такое случается довольно редко, особенно если учесть, что Аврора - совсем юна. Но ничего. Я знаю, что у нас все впереди. У нас будут долгие ночи, полные любви и страсти. У нас все будет. Мы, скорее всего, даже уедем из этого города. Куда-нибудь на север. Там всегда можно найти работу. Главное, чтобы Аврора осталась со мной. Но я верю, что смогу ее уговорить.
Мы еще долго лежим, обнявшись. Я глажу ее спину, ягодицы. Во мне снова просыпается желание. Но я не хочу испугать ее. Почему-то мне кажется, что сейчас мне лучше потерпеть. Она поворачивает голову, и я целую ее в лоб.
- Я сейчас, - улыбается она мне и идет в душ. Пока она моется, я лежу и бездумно гляжу в потолок. Мне хорошо. Я даже боюсь себе признаться, насколько я счастлив.
Когда она выходит из ванной, я притягиваю ее к себе.
- Я люблю тебя, Аврора.
- И я тебя... Мама часто говорила в последнее время, что мне нужен такой мужчина, как ты...
Вот уж чего не ожидал от Мышки! Что-то екает внутри меня, но я не замечаю этого тревожного сигнала.
- Но она, наверное, не это имела в виду.
- А какая теперь уже разница?
Четырнадцатилетняя женщина. По-детски мудрая. Не по-детски серьезная. Почему-то мое настроение портится... Даже не знаю, в чем дело. Что-то не так. Но что?
Я очень хочу остаться у нее ночевать, но решаю, что лучше это сделать завтра. С утра у меня одна не совсем приятное, но нужное дело. Я же обещал, то буду заботиться о Мышке.
Ее лечащий врач, разговаривая со мной по телефону, просто истекает любезностью.
Увидеть супругу вашего брата? Разумеется. Поговорить с ней наедине? Как скажете. Можете сегодня. Завтра? Изумительно, мы ждем вас. Конечно-конечно. В любое удобное для вас время. И вам всего наилучшего. Ждем вас.
Утром я зачем-то звоню Авроре, но она не отвечает. Ладно, неважно. Вечером я обязательно увижу ее, мою сладкую прелестницу. А сейчас... Ох, как же мне не хочется видеть ее мать! Но надо, надо...
Мышка смотрит на меня совершенно невидящим взглядом. Как на предмет мебели.
- Здравствуй.
Молчание.
- Я говорил с врачом, он сказал, что тебе необходимо продлить лечение.
Ни слова в ответ.
- Аврора приедет к тебе, скорее всего, завтра или послезавтра, у нее занятия в колледже.
- Как твоя голова?
- Что? - Я не готов к такому вопросу. При чем тут моя голова?
- Она не болит? Тогда тебя крепко приложили, я ж помню.
- Помнишь? Откуда?
- А вот ты меня забыл, забыл... - Она криво усмехается, и вдруг неудержимо начинает хохотать. - Склеротик! Ты ничего не помнишь! Ничего!
Пожалуй, она окончательно рехнулась в этой больнице. Смеется дико, безудержно, хрипло. Но в глазах - ни тени улыбки. Это смех не радостный, а злорадный.
- Тебе прочили дикие головные боли раз в месяц. Жаль, что у тебя такой крепкий череп. Ты уже переспал с Авророй?
Такие резкие перемены в разговоре сбивают меня с толку. Откуда она узнала...
- Аврора говорила, что ты толкала ее ко мне в постель. Что ж тебе теперь не нравится?
- Главное, чтобы нравилось тебе, милый.
Последнее слово она произносит с особым нажимом. И глядя в ее глаза, я чувствую, как во мне поднимается страх.
Обрывки памяти... Их так много... Отдельные осколки мозаики складываются в одну картину.
Я слышу чей-то дикий крик. Это я. Боже, неужели я могу так кричать? А Мышка продолжается смеяться даже после того, как мои руки смыкаются на ее цыплячьей шее. Два дюжих санитара врываются в комнату и скручивают меня в бараний рог.
- Дайте ему успокаивающее! Быстрее!
В руках одного из них я вижу шприц. Игла впивается мне в плечо. Перед глазами плывут цветные круги. Я отключаюсь.
... Моя память зло шутит надо мной, вновь и вновь прокручивая перед глазами забытые отрывки того вечера.
Кабак "Три сосны". Сквозь туман табачного дыма передо мной возникает фигура официантки. Экая серость! Маленькая, с куцым хвостиком волос. Где они нашли такую мышь?
- Эй, красавица! Мне нужен "Хайникен".
- Может, тебе хватит?
- Отстаньте все от меня. Крошка, не слушай этих уродов. Я хочу "Хайникен". А еще я хочу развлекаться. - Мой язык уже еле ворочается. - Пойдешь со мной?
- Эй, Казанова, остановись, ты уже пьян!
- Я ж сказал... это... Отстаньте от меня! - Пойдем, красавица! Я покажу тебе, на что способен настоящий мужчина!
Кто-то протягивает мне пиво.
- Это не "Хайникен".
- Выпей, успокойся.
- Красотка, как тебя зовут! А, неважно. Я буду называть тебя Мышкой. Проклятье... Что за пойло вы мне дали! Меня тошнит!
Покачиваясь, выхожу во двор. Нестерпимо ярко светят звезды. Я спотыкаюсь, падаю на колени. Меня выворачивает наизнанку.
- Отведите его наверх. Там кровать, пусть отлежится.
Я прихожу в себя на жестком диване. Голова кружится, меня снова тошнит. За окном светает. Значит, я пролежал здесь не один час.
- Эй, воды... Дайте кто-нибудь.
Шорох возле дверей. Женская рука протягивает мне алюминиевую кружку.
- Спасибо, красотка. Э, да это же ты!
Мышка нервно улыбается. Во мне пробуждается похоть.
- Иди ко мне!
- Нет, пожалуйста!!
- Иди, я сказал!
- Нет! Помогите!!! Не надо, только не сейчас, мне нельзя!
Оргазм приходит неожиданно быстро. И в тот же момент чья-то сильная рука разворачивает меня.
- Ах ты, козел!
На мою голову обрушивается пудовый кулак. Потом еще. И еще. Меня бьют ногами. А потом я помню только окровавленный след, который тянется вслед за мной по асфальту.
"Не сейчас, мне нельзя"...
"Я знала, что она брюхатая уже когда увидела ее в первый раз! Это не твое дитя!"
"Мама говорила, что мне нужен такой мужчина, как ты".
В этой жизни не бывает простых совпадений. И почему Мышка должна была попасться именно моему сердобольному кузену? Почему? Это вопрос без ответа.
Любовь моя, боль моя - Аврора...
Прости меня, милая девочка, я не могу не хотеть тебя даже после того, как мой мир рухнул. Теперь нам вместе восстанавливать его. Наверное, нам это удастся. Наверное...
c З. Кратнова, 2003
