На следующий день мне в школу надо было идти во вторую смену, а моя сестра и Робка учились в первой. То есть, я был дома один. Взглянув в окно часов в 11 утра, я заметил, как к нашему дому подкатил "газик" военного госпиталя, и из него выкатился, словно шарик, подполковник Каменецкий. "Ну, даёт тётя Тоня!.." - только и успел подумать я и (на всякий случай) поспешил со стаканом в руке в спальню. Я далеко не был уверен, что всё произойдёт так же и там же, где происходило ночью. Однако, громкая беседа в соседней спальне не замедлила состояться, и после неё начался мерный стук спинки кровати о стенку. Я обескураженно сидел на своей кровати и сжимал в руке затвердевший член...

Спустя примерно полчаса зазвонил телефон.

- Ой, хорошо, что ты дома! - услышал я тёти Тонин голос. - Ко мне тут заехал Марк Моисеевич ("Ещё бы!" - злобно подумал я), и мы с ним решили немножко развеяться - а то скучновато! Ты умеешь "В парке Чаир"?.. Ну, вот и прекрасно! Можешь зайти на парочку минут?..

Пока я одевался, я едва не задыхался от такой наглости и собственной по этому поводу злости.

Тётя Тоня открыла мне дверь в панбархатном розовом халатике. Те, кто ещё застал эту материю, помнят, что бархат - это приклеенный к "газовой" (прозрачной!) основе узор, а всё остальное как бы невидимая и ничего не заслоняющая субстанция. Глаза тёти Тони явно смеялись, потешаясь и надо мной, и над её гостем: она предстала перед нами обоими практически обнажённая! В верхней части её фигуры под халатиком перекатывались мощные шары грудей, а чуть пониже живота чернел треугольник густых иссиня-чёрных волос, обозначающий сами знаете что.

Но я сделал вид, что всё о-кей и сел за инструмент. "В парке Чаир распускаются розы, в парке Чаир расцветает миндаль..." - запела тётя Тоня, и они с Каменецким томно двинулись по гостиной. Я обратил внимание на то, что подполковник (ростом он был примерно с меня) точно так же, как ваш покорный слуга, утонул носом и вообще всей своей головой между мощных сисек партнёрши, а его нижняя часть... Вот она-то меня и интересовала больше всего! Робкина мамаша была в своём амплуа: она плотно притянула своего ёбаря туда, куда ей и хотелось - он почти прилип к этому её месту!.. Но я играл как ни в чём не бывало.

Мы сели за стол, уставленный яствами. Взрослые выпили вина, а я отказался. Случайно, или нарочно тётя Тоня села на стул как-то боком, лицом ко мне и потянулась за чем-то, лежащим в середине стола. Полы халата разошлись, и я увидел, что кроме халата на ней не надето ровным счётом ничего. Мой взгляд упёрся в курчавую заросль, игриво чернеющую там, откуда "растут ноги". Белозубая улыбка была мне наградой.

Когда Каменецкий уходил, Робкина мама сказала мне:

- И тебе пора, а то сейчас пацаны из школы вернутся. Завтра ты ещё во вторую? Ну, вот и хорошо! Приходи часиков в 10, будешь учить меня играть "В парке Чаир", хорошо?..

"Интересно: зачем она меня позвала?.." - подумал я, но решил, что обязательно пойду.

- Здравствуйте, тётя Тоня! - постучавшись ровно в 10 утра, промямлил я.

- Никакая я тебе не тётя, понял? - она почему-то закрыла входную дверь на ключ.

- А как же тогда?..

- Просто Тоня, или Тонька, можно - Тося. В общем, как хочешь. И на "ты" - когда мы одни. Это будет наш с тобой секрет. Идёт?..

Я молча кивнул. Тоня была сегодня в простеньком ситцевом платьице, никакого панбархата. Поэтому поначалу моё настроение стало не столь радужным, как когда я готовился к встрече. Мы сели за инструмент.

- Покажи, как и где я должна держать руки, - сказала Тоня, и я потянул её кисти к клавиатуре.

- А твои? - спросила она.

- Что мои? - не понял я.

- Твои руки где должны быть?.. Этому тебя буду учить я. Хорошо?..

Она медленно сдвинула вверх подол своего скромненького платья, взяла мою руку и положила на свой заросший волосами холмик...

- Вот это да! - воскликнула она, нащупав у меня под брюками то, что ей удалось там найти. - А я-то думала, что мне просто показалось, когда мы с тобой танцевали. Каменецкий по сравнению с тобой от-ды-ха-ет!..

Мы пошли в спальню, к той самой кровати, которая так хорошо билась о мою стенку. 32-летняя красавица Тоня-Тонька-Тося легла перед 15-летним пацаном и широко развела свои стройные ноги. А пацан стоял, замерший, как истукан со стоячим хуем, и не знал, что делать. Я привык за много лет к тому, что к сестриной писюшке можно только прислоняться и ничего больше. И ей, и мне этого хватало в течение долгих лет. Лишь чисто случайно однажды 13-летняя одноклассница моей сестры притянула меня к себе так, что мой хуй провалился в её пизду и я испытал то, чего не знал и о чём не догадывался никогда. И вот передо мной лежит рожавшая не раз и желанная для многих и многих женщина!..

- Ну, что же ты?.. - она села в постели и, ухватив меня за довольно крупный и вполне взрослый член, потянула к себе. Я ничего не мог разглядеть у неё между ног так как никогда не видел женскую письку, заросшую волосами. Но Тоня направила член туда, куда следовало. Я ожидал, что мне не удастся испытать с взрослой женщиной то, что я испытывал с девчонками. Но я ошибался. Хуй не провалился в пизду Тони, его пришлось продавливать в тугую, жаркую "топочку" (так я это назвал) - как у паровоза. Он двигался, сжатый женским сладким лоном, как кинжал в ножнах, и от этого всё моё существо становилось невесомым, как бы парящим на волнах наслаждения. Так я стал взрослым, теперь уже навсегда.