Саша взвизгнул и как ошпаренный, боясь взглянуть на окружающих, с пылающими щеками вылетел из рынка. Лучше бы он был вовсе голый, чем одетый в женское платье! Саша не мог взять в толк, как ему удалось прошагать через весь город в таком непотребном виде, и его не забрали в милицию. Впрочем, теперь, кажется, получили своё объяснение все эти случаи по пути сюда, когда в Сашином присутствии жители обсуждали то красавицу, то шалаву. Но что же это за семь лет, о которых упомянула его мать? И что же получается, он и вправду служил семь лет Сукасиме, одетый в женское форменное платье? И это был не сон?
Саша решил, что, раз никто не против его новой одежды, он может не беспокоиться хотя бы по этому поводу; но почему его не узнала мать? И узнает ли его когда-нибудь отец? Только теперь он вспомнил, что у Сукасимы в доме не было ни одного зеркала. Ему захотелось как можно скорее посмотреть, как он выглядит, и он подошёл к большой витрине рыбного магазина, уставленной изнутри консервами. При свете фонаря на Сашу в полумраке глядела вполне развитая девица. Саша со смутным предчувствием ужасной разгадки поднёс руки к груди, но тут он заметил в проходившем мимо мужчине знакомые черты лица:
- Костя! Помнишь меня?
Это был Костя, всегда угощавший Сашу орехами, и теперь Саша желал схватиться за него, как за соломинку, в надежде, что вся эта страшная история мгновенно рассеется, как дым.
Костя вздрогнул и рывком сунул правую руку в карман куртки, вцепился там во что-то и вытащил, оглядываясь, светивший тусклым металлическим блеском пистолет. Подойдя ближе к Саше, он успокоился, сунул пистолет в карман, и ухмыльнулся:
- Что, на второй год оставили тебя, милка? Двоечница, наверное?
- Да нет, это не для школы. Костя, помнишь, ты мне орехи давал?
- Чего я тебе там ещё давал? А, ну да; значит, должна мне. Ты с какого района? Дашь мне? Место есть.
- Да я не это... я не такая, - удивляясь самому себе, выговорил Саша. - Можно у тебя узнать, что вообще происходит?
- Конечно! Пошли поболтаем, тут недалеко.
Костя отставил локоть, кивнув Саше. Саша вздохнул и взял Костю, у которого теперь была совершенно не то лысая, не то бритая голова, под руку. Они обогнули рынок и свернули к какому-то подвалу с темневшим низким проёмом, куда едва доставал свет фонаря.
- Здесь? - удивился Саша, - что это за пещера?
Костя не отвечал. Саша заметил, что тот уже давно как-то странно себя ведёт и дышит, как будто волнуется. Точно так же возбуждались на него гости в снах у Сукасимы. "Ну нет, подумал Саша, хватит этих глупостей." Саша попытался вырвать свою руку, но Костя мгновенно скрутил его, резко ударил кулаком в бок, и втащил в полутёмный подвал.
Очень быстро Саша обнаружил себя прижатым к стене; под его платьем Костя вовсю шарил руками, и это было бы совсем привычно для горничной из снов, если бы не одно ужасное открытие, сделанное поневоле Сашей. У Саши пропала писька и дико увеличилась грудь с набухшими сосками. Он оцепенел и прислушивался к своим ощущениям всё то время, что Костя лапал его между ног: там ничего не было. Даже наоборот, судя по действиям Кости, между ног у Саши появилось отверстие, потому что в нём то и дело пропадал палец Кости, вызывая у Саши то сладкую дрожь, то острую боль. "Чёрный хуй превратил меня в женщину!"
Голова у Саши кружилась, он безучастно отдавался бесцеремонным действиям Кости, который расстегнул свои брюки, приспустил трусы и освободил длинный хуй. Саша уже было покорно нагибался перед Костей, как вдруг хуй у Кости начал неимоверно и мощно расти. Он у него не просто напрягся, но ужасно увеличился в длине, как будто из ширинки у него выползала толстая змея. Костя выпучил глаза и заорал, глядя, как это щупальце, раскачиваясь, поднималось всё выше и выше, остановившись, наконец, перед его собственным лицом.
Саша сидел на корточках с задранным платьем, прислонившись к холодной стене, и совсем не чувствовал холода. Он заворожённо смотрел, как удлинившийся хуй Кости с размаху влетел в его же рот, и начал его натурально ебать, входя так глубоко, что Костя махал руками, приплясывал и кашлял. Ебля продолжалась несколько минут. Видно было, что она изрядно утомила Костю, и он был рад, когда хуй кончил ему прямо в рот, размазывая сперму по губам и небритому подбородку. Костя с отвращением то глотал, то отплёвывался, кашляя и матерясь освободившимся ртом. Он боялся взяться руками за собственный хуй, как и Саша боялся ощупать сам себя.
Костя потянулся за своими полуснятыми брюками, думая натянуть их и скрыть произошедшие изменения с хуем, но тут его хуй изогнулся между его ног и стал тыкаться ему сзади в попу. Костя заверещал от ужаса. Он кричал во весь голос, а хуй тем временем входил в его попу толчками, от которых всё тело Кости сотрясалось. Видимо, стремясь уменьшить боль, Костя пробовал принять разные положения, то разгибаясь во весь рост, то опираясь руками о стену, то становясь на колени. Эта часть беседы в подвале оказалась продолжительнее первой. Наконец, Саша понял, что хуй кончил опять. Хуй вышел из попы Кости, ослаб и стал быстро уменьшаться.
Воя и шатаясь, Костя на карачках выползал из подвала на улицу. Его бил озноб. Он не заботился о снятых брюках, не замечал, что его мокрый хуй волочится по земле. Вскоре его голос удалился и затих. Саша всё так же сидел, вжавшись в стену, хотя умом и понимал, что опасность миновала, и даже, возможно, и в будущем всякая такая опасность станет обходить его стороной благодаря чарам Сукасимы.
Всю ночь Саша горько проплакал. Было тихо и спокойно, хотя и несколько прохладно. На рассвете Саша сидя пописал из своей новой письки, распрямил затёкшие ноги, снял белый передник и в одном платье отправился в городскую гостиницу. Его походка была уверенной, лицо неприступным, глаза сухими, а причёска - слегка растрёпанной.
Саша прогулялся по городу, отметив для себя все произошедшие за эти годы жуткие изменения в окружающем мире и утешившись своей собственной переменой, свернул на набережную, похрустев опавшими листьями, и вошёл в гостиницу как раз к началу работы администрации.
- Девушка, Вы по какому вопросу? - спросила Сашу секретарша со стеклянным взглядом.
- Мне надобно обсудить ряд важных вопросов с директором. Вы его секретарь? - Саша вспомнил всё, чему его учила Сукасима.
- Приходите в приёмный день, пожалуйста, - с некоторым нажимом проговорила секретарша и раскрыла яркий журнал со странным обилием неестественно и глупо улыбающихся лиц.
- Как раз сегодня, - Саша прочёл на двери надпись "Директор Бессонов Н. В." и постарался представить себе имя и отчество, которые соответствовали бы его теперешнему внутреннему миру. - Сегодня Николай Васильевич меня и пригласил. Это у Вас что, прейскурант гостиницы?
Саша, наклонившись перед секретаршей, взял с её стола синюю книжечку, показывая своё намерение идти в кабинет. Секретарша поёрзала в смешно крутящемся кресле, потом по необычному плоскому телефону позвонила директору.
- Николай Васильевич, к Вам девушка пришла для обсуждения вопросов... Поняла... Пожалуйста, проходите. - Секретарша встала и открыла Саше дверь, косвенно улыбаясь.
Саша задел её локоть грудью и закрыл за собой дверь. Директор в красном пиджаке оценивающе смотрел на Сашу.
- Здравствуйте, я хотел... я хотела бы управлять гостиницей. - Саша выступил на середину и скромно сложил руки за спиной, опустив ресницы.
Директор расхохотался.
- Я только за. Никто на расстрельную должность идти не хочет. Как звать?
- Саша.
- Шурочка, а зачем тебе гостиницей? Давай телом будешь управлять своим? За капусту; отвечаю!
- Ой, нет! Только не капусту! Я пион... я комсомолка, расстрела не боюсь. - Саша подумал о Зое, мимо памятника которой он только что прошёл. Зоя, слава Богу, ничуть не изменилась и всё так же смело оборачивалась на ходу, со своей короткой стрижкой и грозной бронзовой винтовкой за плечом. - Дело в том, что у меня большой опыт обслуживания клиентов в гостинице, она меньше, конечно, чем Ваша. Я знаю, как удовлетворять гостей, и хочу так организовать учебный процесс, чтобы горничные под моим руководством оставляли у постояльцев самые лучшие воспоминания.
Директор молчал. Он будто сам стал вспоминать что-то, потом нахмурился, провёл ладонью по обритой голове, достал из кармана какой-то пульт управления без провода, повертел его и спрятал.
- Сделаем, Александра, так: дуй сейчас в двенадцатый, готовь там всё, а к обеду встречай гостя, он у нас с ночёвкой. Утром я с ним перетру, и по результатам рассмотрим вопрос о твоём трудоустройстве... Ну? Партия сказала: "Надо!" , комсомол ответил? . .
- ... "Есть!" , - ответил Саша и вежливо покинул кабинет.
Разбираться с гостиничным хозяйством оказалось интересно и довольно легко. Саша навёл порядок в двенадцатом номере, дверь в который то и дело приотворялась, чтобы впустить местных горничных. Они не столько любопытствовали, сколько притягиваемы были к Саше неведомыми чарами. Каждой появляющейся горничной Саша давал то или иное задание, или просил рассказать о гостинице. В завершение его передник был отстиран от давешних слёз и безупречно отглажен усердными горничными, не отводившими сияющих глаз от новой сотрудницы.
В полдень по коридору прошёл важный товарищ в тёмном костюме. Саша сидел за столом в комнате дежурной по этажу, низко наклонив голову. Он услышал, как замедлились шаги приезжего напротив комнаты, а затем в конце коридора у двенадцатого зазвенел ключ и щёлкнул замок. Через пять минут замок вновь открылся, шаги товарища остановились у порога комнаты, но Саша листал учётную книгу, не поднимая глаз, подведённых тушью, оказавшейся у одной из наиболее ластившихся горничных.
