Тем временем магазинные двери в двух десятках метров за спиной Фэйли ещё несколько раз хлопнули.

По спине школьницы прошёл лёгкий озноб.

Она прочистила горло, собираясь сказать что-нибудь вроде "Нельзя ли побыстрее?". Но вовремя поняла, что качать права сейчас не в её интересах. Ей вообще могут не продать сигареты как несовершеннолетней - очередная мысль, заставившая её покрыться мелкой изморозью, прежде даже не приходившая ей в голову, поскольку ранее она никогда не пыталась покупать что-либо не соответствующее возрасту.

Прикосновение сзади к нижней части её спины заставило восьмиклассницу вздрогнуть.

Огромная ладонь, судя по ощущаемым размерам и по чуть шероховатой коже, действительно принадлежащая взрослому мужчине - прежде лишь шумно дышавшему за спиною у Фэйли и, возможно, изучавшему нанесённые ею при помощи зеркала на заднюю сторону тела росписи, - несмело легла на её правую ягодицу и проскользнула сверху вниз лёгкой дугой по контурам слабо трепещущей плоти.

Стоя красная у окошка, будучи по собственной милости скована теперь уже спереди, наблюдая за нарочито медлительными действиями киоскёра, Катя не могла ничего сделать.

Она была бессильна.

Совсем.

- Вот. - Пачка сигарет легла на прилавок рядом с окошком. Цельный блок продавец не стал ей предлагать - видимо, здраво оценив её покупательские возможности. - Это...

Прозвучала требуемая сумма.

Катя слезящимися глазами смотрела на столь близкую и в то же время столь далёкую пачку, дотянуться до которой через окошко не было ни малейшего шанса. Вытянув вперёд обе скованные руки, высыпала в пластмассовое блюдечко горстку монет.

Чуть переместившись в сторону межъягодичного пространства, ладонь мужчины за её спиной принялась неспешно ласкать промежность Кати Щегловой.

Неторопливыми, размеренными движениями.

Снизу вверх.

Ученица восьмого класса, тело которой ещё помнило прикосновения предводителя той ватаги в проулке между домами, ко стыду своему ощутила, что начинает покрываться влагой.

И что это - не пот.

- Нельзя ли побыстрее? - Она всё-таки произнесла эту сакраментальную фразу, глядя как продавец без малейшей спешки, монета за монетой, подсчитывает выданную Катей сумму.

- Сейчас.

Губы киоскёра будто бы слегка дрогнули - или ей показалось? По его мимолётно брошенному через окошко взгляду можно было заподозрить что угодно. Темп его движений по подсчёту наличности, впрочем, не изменился ни на унцию.

В отличие от темпа движений ладони за её спиной.

Её обладатель, похоже, решил для себя, что реплика Кати относилась напрямую к нему.

Катя ощутила, как кончик то ли указательного, то ли среднего пальца щекочет складочки её клитора, меж тем как большой палец - в сравнении с хрупкими формами восьмиклассницы обхват взрослой мужской ладони был прямо-таки гигантским - зачем-то замер у самого анального отверстия. Неспешно обвёл дугу вокруг его края.

Поднырнул.

Школьница закусила губу, чтобы не издать ни звука.

Вцепившись скованными руками в край прилавка, против своей воли широко расставив ноги и ощущая, как палец незнакомца в её попке ввинчивающимися движениями ходит вперёд и назад, в то время как другие его пальцы неустанно ласкают, массируют, теребят чувствительный треугольничек её плоти, Катя со всё так же закушенной губой и с распахнутыми глазами наблюдала, как киоскёр в прежней раздражающе медлительной своей манере - и с едва-едва заметной полуулыбкой - отсчитывает ей сдачу.

Не торопясь.

Причём - что самое страшное - ей уже и не особо хотелось, чтобы он торопился. Её, ученицу восьмого класса Катю Щеглову, фактически насиловали рукой посреди магазина, на глазах у всех, голую, скованную цепями и исписанную непристойными надписями - в то время как её организму это, похоже, нравилось.

Даже более того.

Хотелось, чтобы это не прекращалось ни на мгновение. Хотелось стоять вот так у прилавка непрерывно, вцепившись руками в его край и наблюдая за подсчётом сдачи...

- Сдача. - Монеты насмешливо зазвенели о поверхность пластикового блюдца. Звон этот безжалостно вырвал Фэйли из её разгорячённых фантазий. - Сигареты.

Пачка легла прямо на прилавок перед ней.

Восьмиклассница растерянно моргнула. Потом моргнула ещё раз.

Не более пары минут тому назад ей хотелось, чтобы подсчёт монет закончился как можно быстрее. Теперь же ей думалось, что киоскёр вполне мог бы и помедлить с окончательным расчётом хотя бы ещё минут пять.

- Берите же. - Продавец чуть улыбается, или ей опять кажется?

Пальцы, играющие с самыми деликатными участками её плоти, хотя и чуть убавили свою активность, но тем не менее продолжали довёдшую восьмиклассницу до практического исступления игру. Пусть и презирая себя, Катя физически не могла сейчас взять сигареты и сделать шаг от прилавка.

Тут её уха коснулось сперва дыхание позади стоящего, а затем - едва различимый шёпот:

- Хорошо? . .

Краснея до кончиков ушей под меланхолическим взглядом наблюдающего сию сцену киоскера, но превосходно понимая суть вопроса, Катя кивнула.

Признав этим, что ей нравится вытворяемое с нею.

- Ещё? . . - прошелестело снова в её ухе.

При всей неразличимости шёпота, в этот раз в нём можно было разобрать едва уловимую тень насмешки.

Тем не менее, не позволяя себе ни на миг задуматься, ученица Катя Щеглова кивнула вновь.

Почти с яростью.

В следующее же мгновенье большой палец незнакомца ввинтился вглубь Катиного организма с такой силой, что школьница невольно чуть вскрикнула и вцепилась крепче в прилавок, почти опёршись на него спереди и полуприкрыв глаза. Другие два его пальца - скорее всего, средний и указательный, - принялись мять и истязать сокровенное Катино нутро с безжалостностью и быстротой гидравлической дрели.

- Вам плохо? . .

Нет, киоскёр определённо издевался...

- Ответь человеку, - прошуршало еле слышно в её ухе.

Катя открыла рот.

Меж тем как действия ловких пальцев в глубинах самых сокровенных деталей её анатомии ускорились в два, если не в три, а то и в целый десяток раз...

- Мне хо-орошо-о-о-о... - сорвалось с её губ, в то время как коленки её подогнулись на пике переживаемых ощущений.

... Едва не упав, Катя была в последнее мгновенье подхвачена под ягодицы мужчиной сзади.

Ощутив его поддерживающее прикосновение, школьница на миг даже невольно испытала что-то вроде волны горячей благодарности к нему - и, чуть извернувшись, ещё не открывая полуприкрытых глаз, полувслепую рискнула коснуться губами его кожи меж подбородком и шеей.

И услышала чей-то одобрительный гул.

... Она открыла глаза.

Голова её сейчас - или, по крайней мере, верхняя часть головы - располагалась как бы на шее у незнакомца, так что она в некотором смысле словно бы заглядывала ему через плечо. Благодаря этому имея возможность видеть группу парней, лет с виду семнадцати, комфортно расположившихся на стульях вокруг одного из столиков местного мини-бара и с явным наслаждением созерцающих разыгравшуюся здесь мизансцену.

Катя, в ужасе, моргнула.

По всей вероятности, они успели зайти внутрь за те минуты, в течение которых она стояла у киоскового окна. Поскольку, когда она ещё только подходила к киоску - в мини-баре никого не было.

Они видели, как...

Румянец заново залил щёки Кати.

Молнией обернувшись к прилавку, толком не рассмотрев даже только что практически изнасиловавшего её мужчину - её беглому взгляду тот показался немного смахивающим на Кевина Спейси, - восьмиклассница схватила пачку сигарет и, не уделив внимания сдаче, поспешила стремительными шагами под смешки обсуждающих её парней покинуть помещение магазина.

... Дождь.

Вроде бы не особо сильный.

... Молния вдали.

Гром.

Катя нерешительно застыла на внешнем пороге магазина.

Время.

Сколько минут она потеряла на нелепой попытке накинуть на себя хоть что-нибудь? Сколько минут она потеряла на той встрече с молодёжной компанией в проулке между домами?

Наконец, сколько времени она проторчала в магазине? Воспоминания о произошедшем там Катя стыдливо запихнула в самый дальний угол сознания; о том, кто она после всего этого, можно будет подумать позже.

... Катя побежала.

К счастью, дождь был не слишком холодный - обычный, слегка прохладный и по ощущениям практически летний.

Ей, тем не менее, приходилось соблюдать осторожность - чтобы не попасть под автомобиль и чтобы не поскользнуться.

Подъезд.

Ключ от квартиры, казалось, тем временем так крепко впился в мякоть сжатой в кулак правой ладони, что его даже не сразу удалось отделить от кожи...

Порог квартиры.

Внутри, вроде бы, пусто. Ещё никто не вернулся?

Едва лишь переступив порог, Катя первым делом бросила взгляд на стрелки висящих в коридоре часов-ходиков - вроде бы до возвращения родителей с работы оставалось ещё минут двадцать. И лишь потом - сделала несколько шагов по направлению к собственной комнате.

С пачкой "Davidof Lights" в руке.