Элла раскинулась на кровати, широко разметав в стороны руки и ноги, и тяжело прерывисто дышала. Игорь, склонившись над ней, внимательно исследовал ее тело, воздавая должное тяжелым грудям, плотным крестьянски основательным бедрам, мягкому животу, сохранившему след от резинки. Иногда он забредал рукой в райский уголок и ласкал клитор, и тогда Элла стонала особенно протяжно, раздвигала ноги все шире и шире, выгибалась навстречу и чуть не умоляла, чтобы ей наконец вставили. Воспитание, однако, не позволяло попросить.
Выпустив член Марксена изо рта, я осталась вполне довольна результатами. Он стоял почти под прямым углом и даже слегка дрожал от нетерпения.
- Мариночка, ах, какая вы кудесница, вы будите во мне зверя, - хихикнул он и потянулся с поцелуями. Облобызал мне грудь, приник губами к животу, к бедрам. Могу биться об заклад, ему мучительно хочется развернуть меня и наконец то засунуть свой член туда, где он сейчас больше всего хотел бы оказаться. Но... Манеры, манеры...
- Деточка, может быть вы повернетесь... да, да... вот так, вот так... ох, Мариночка, ох... погодите, погодите, пониже нагнитесь, моя хорошая, сейчас я, сейчас... . Оооооо...!
Он наконец то попал по назначению, его головка вошла внутрь, за ней подтянулась и остальная плоть, уже раздухарившаяся на быстрый стремительный перепихон. Но фиг то. Упершись руками в раковину, я контролировала его движения и, когда они стали слишком быстрыми, деликатно, но уверенно отстранилась.
- Куда же вы, куда? - Марксен нипочем не хотел меня отпускать. Он сжимал мои бедра, тянул к себе, пытаясь протиснуться как можно глубже и побыстрее исторгнуть из себя напряжение. Но я была неумолима. Развернувшись, я стиснула рукой влажный член и потянула Вершкова в комнату. Он сопротивлялся, но шел. А там Игорь уже пристраивался к Элле. Его член готов был нырнуть а мокрую, манящую глубину, но он специально помедлил, поджидая нас. Я легла рядом, притянула к себе Марксена и он, не отрывая глаз от влагалища жены, в которое готовился войти Игорь, резко, с натужным стоном вошел в меня. Двигался он медленно, но сильно, пытаясь одновременно не упустить ни одного момента чужого соития.
Вид жены, которую трахал Игорь, возбуждал его ничуть не меньше, чем моя аппетитная задница. Когда я положила руку в место стыка двух начал, коснувшись скользкого члена Игоря и горячей плоти Эллы, Марксен завистливо поводил глазами и сделал то же самое. Он увлекся процессом и несколько раз менялся с Игорем, переходя с меня на Эллу и обратно. На лицах наших скромников плавало такое откровенно блядское удовольствие, что мы невольно улыбнулись.
Кончив несколько раз подряд, Элла уже с трудом осознавала, что происходит вокруг. Но увидев, как я сподвигаю Марксена воспользоваться моей попкой, оживилась, припала глазами к возбуждающей картинке. Похоже, в этих местах профессору быть еще не приходилось. Он растерянно тыкался членом, не в силах сломить сопротивление, пока я не прикрикнула на него - ну будьте же посмелей! И он методично вкрутил свой прибор, помогая себя охами и ахами. Когда он был уже там, Игорь лег под меня, через минуту два члена терлись друг о друга через тонкую стенку влагалища, получая от этого особо острое удовольствие. Я поняла, что держаться дальше нет сил. Кончая, почувствовала, как толчками вливается в меня сперма обоих мужчин, стекает по бедрам и смешивается...
Кончив, Марксен виновато выскользнул из запретной зоны и устало затих на краю кровати. Он чуть не плакал от наслаждения и последовавшего за ним опустошения. А Элла, разохотившись, с печалью взирала на поникшие члены мужчин. Ей хотелось еще. Она не натрахалась и жаждала отдаться снова. При этом совсем не важно кому. Поэтому осторожный стук в дверь был как нельзя кстати. На пороге мялся вчерашний итальянец. Увидев Эллу Марковну, голую, розовую, пылающую огнем, он не сдержался и громко цокнул языком.
- О, белиссима!
Момент, когда они ушли, мы даже не заметили. Только услышав из коридора характерные звуки, догадались о дальнейшем развитии событий. Звуки были так откровенны, так похотливы... Как минимум пятеро голосов сливались в общий хор, кряхтя, подвывая, постанывая. Сбивчивое хриплое дыхание, сочные шлепки, невнятное бормотание. Эллу пустили по рукам? Точнее совсем даже не по рукам. Я очень отчетливо представила, как она стоит, облокотившись о спинку кресла, и сзади попеременно во все дырки ее наяривают вчерашние поклонники.
Вся эта какофония вернула нас к жизни. Марксен, опрокинув еще один бокал вина, уже не стесняясь Игоря, ласкал меня так откровенно, что я даже диву давалась. Раздвинув мои ноги, он проник языком казалось не менее глубоко, чем проникал членом, а когда на мгновение отстранился, я заметила, что губы его перепачканы спермой мужа. Но... это не смутило товарища. Когда Игорь провел рукой по его влажному от праведных трудов бедру, Марксен не напрягся, не отпрянул, только чуть подвинулся, пуская Игоря ближе. Он с благодарностью принял его ласки и в какой то момент словно пробки перегорели у мужика. От моей киски он перекинулся на член мужа и жадно приник к нему.
Чем глубже член Игоря уходил в его рот, тем тверже становился член Марксена. Ему явно нравилось то, что происходит. Он вкусил недозволенный плод и просто искрил от наслаждения. В благодарность за оказанное удовольствие мы сделали минет и ему. Но отчего то его больше привлекала активная роль. Его рот так и тянулся к члену мужа. Он даже дрожал от нетерпения, прихватывая его губами. Такое на него вдохновение накатило, что он, не сбавляя темпа, довел Игорька до неистовства и с упоением высосал до донышка, слизав сперму всю до капельки. Вздохнул расслабленно и устало и уткнулся головой между наших бедер.
* * *
Времени у нас оставалось в обрез. До вечера нам надо было успеть в Бонн, где планировали остановиться еще на пару дней. Мы с Игорем - поразвлечься, а Вершковы отправиться в соседний Дюссельдорф к родственникам.
Смущенный Марксен юркнул в ванную и не вылезал оттуда минут сорок. Мы даже беспокоиться начали.
Вернулась Элла. Видимо, один их трахальщиков предоставил ей свой санузел и она умудрилась привести себя в порядок. Была причесана, умыта, приглажена. Только глаза выдавали то, чем она занималась совсем недавно.
- Пусик, ты скоро? - постучалась она в дверь, за которой приходил в себя ее благоверный.
- Иду, мое золото, иду, - пропел Марксен.
Через час мы уже катили по извилистой ленте шоссе, мимо игрушечных деревенек и изумрудно-зеленых холмов. От недавнего безумства, казалось, не осталось даже воспоминания. Только витало нечто эдакое... Впрочем, под разговоры ни о чем, под стерильную попсовую музыку даже "нечто эдакое" очень быстро улетучилось в приоткрытое окно.
- Ах, какая природа! - восклицала Элла Марковна.
- Ох, красота, - вторил ей Марксен Генрихович.
Мы с Игорем потихоньку посмеивались. Машина споро катила вперед. Смеркалось.
Еще накануне поездки, мы забронировали номер в крошечном пансионе, что располагался в пригороде Бонна. И на ночь у нас было кое-что запланировано. Но получилось так, что Вершковы опоздали на последнюю электричку в Дюссельдорф, а на такси они не разорились бы под страхом расстрела.
- А куда это вы? - пристала Элла Марковна, заскочив в наш номер и найдя меня в весьма откровенном наряде - в коротком, едва прикрывающем попу, платье, подол которого шел аккурат по ажурной резинке чулок.
- Да так, - отмахивались мы, - хотим немного проветриться.
- Дааааа? - протянула дама, с подозрением косясь на высоченные каблуки моих туфелек, - что-то, Мариночка, обувь у вас для прогулки неподходящая.
В общем, отвязаться от парочки не удалось... да нам уже и не очень хотелось.
В субботу вечером народа в свинг-клубе было очень много. Семейные и несмейные пары съезжались в это приватное местечко, чтобы как следует оторваться накануне новой рабочей недели. Немцы - отличные ребята. У них минимум комплексов и масса сексуальной энергии. Они чуть примитивны и топорны, но трахаются с душой, не сильно привередничая по части партнеров. Любой пузатый старик имел здесь шанс раздвинуть аппетитные ляжки чужой жены и побаловать свой вялый член молодой горячей плотью. Трахались здесь всюду и в любых сочетаниях, порой скопление тел было столь плотным, что совершенно невозможно было понять, кто именно тебя имеет в данный конкретный момент.
И вот, войдя в это гнездо разврата, Элла Марковна столкнулась с одной пикантной проблемой. Я злорадно молчала, наблюдая, как полураздетая хорошенькая администраторша пытается втолковать ей правила заведения.
- Сюда нельзя в верхней одежде! - мягко, но настойчиво увещевала она нашу подругу. Игорь переводил.
- Как это в верхней? Какая же это верхняя? - возмущалась Эллочка, потрясая подолом своей синей учительской юбки.
- Найн, найн, - твердила дама, призванная следить за порядком, в том числе за тем, чтобы гости были скорее раздеты, чем одеты.
Нам было предложено либо удалиться, либо воспользоваться услугами местного секс-шопа, расценки в котором были просто запредельные. Что же победит - жадность или разврат?
Марксен покрылся пунцовыми пятнами, покосился на дверь, в которую зашла очередная пара - крепко сбитая грудастая молодуха и коренастый блондин с пшеничными усами. Замерев восхищенным взглядом на девушке, Марксен наконец решился. Сжимая в потной ладони Визу, Марксен повлек Эллу в магазинчик, расположенный слева от входа.
