28 мая

Утром я проснулся где-то часов в десять. Оглянулся по сторонам и увидел, что комната, где я вынужденно переночевал, была пуста, а дверь в спальню - приоткрыта. Я тут же пришел в тонус от мысли, что, наконец, смогу попасть к Маше и узнать в подробностях, что произошло (хотя все и так было яснее ясного, но хотелось это услышать от нее) . На цыпочках войдя в спальню, я замер от неожиданной картины: голая Маша, раскинув ноги, спала на матрасе, который служил постелью на полу. А по обе стороны от Маши спали... сыновья Михалыча. И по всему было видно, что до этого они занимались сексом: младший сын уснул на Машиной груди, а его полуоткрытый рот находился около ее соска. А старший лежал между Машиных ног (вернее нижняя часть его туловища) так, что его обвисший, перепачканный полузасохшей спермой член нависал над входом в лоно моей девушки.

Я не верил своим глазам: еще несколько часов назад Маша меня стыдила, что я при этих пацанах к ней приставал, дескать, они же еще дети. А теперь она спала с ними голая, и не просто спала - до этого она трахалась с ними. И хотя по виду мужских достоинств этих парней так и не скажешь, что это дети (члены у них имели достаточно внушительные размеры, уж точно не меньше моего) , но сам факт смены фальшивой стыдливости на очевидное распутство моей девушки заставил мои трусы вздыбиться палаткой.

Я ничего не мог с собой поделать, так мне хотелось прикоснуться к Машенькиному телу, пропитанного пороком. Опустившись на колени, я потихонечку стал пристраиваться между ее ног. Высунув язык, я потянулся к ее спермоточащей дырочке. Путь перекрывал член старшего сына: я аккуратно отодвинул его в сторону и припал ртом к божественной киске своей девушки. Она была восхитительна - горячая, обмякшая, мокрая от соков и спермы. Я лизал, касаясь щекой члена юного Машиного любовника. И это дополнительно возбуждало мой воспаленный от происходящего мозг. Я так увлекся кунилингусом, так погрузился в этот процесс, что совершенно оторвался от реальности, и потому вздрогнул, когда кто-то меня взял за плечо. Я поднял голову и увидел испуганные глаза мальчишек, которых, видимо, я разбудил, но они не смели пошевелиться или подать признаков жизни. А за спиной у меня стоял Михалыч, который незаметно для меня вошел в комнату и, оценив ситуацию, решил отвлечь меня от увлекательного занятия, потормошив за плечо.

- Ну чего глазенки вылупили? - с насмешкой сказал Михалыч своим сыновьям, - Не видите что ли, что дядя Максим на вас не сердится, а наоборот благодарен вам, что сделали приятно его девушке, пока он спал. Тем более, что ему нравится, что его баба слаба на передок с другими мужиками, вон видите, - он указал на меня, - Как он ее обожает за ее блядство, аж в жопу целует! - Михалыч рассмеялся, а его сыновья изобразили подобие улыбки. - Ну, скажи им, что ты им благодарен и не сердишься, - Михалыч подмигнул мне, - А то видишь, что мои пацаны подрастерялись...

- Ребята, спасибо вам, что доставили удовольствие Маше, - пробормотал я, думая о всей абсурдности ситуации: парни оттрахали мою девушку, а я их еще должен благодарить и успокаивать.

- Вот, видите, - продолжил довольный Михалыч, - Максим вас благодарит, и наверняка будет не против, если вы еще захотите воспользоваться Машей. Все равно она будет ему изменять, так почему не с вами? Правда, Макс?

- Да, конечно, - промямлил я, - Я не против...

- Нет, не против - это как-то неубедительно, - не отставал Михалыч, - Скажи правду, что тебе это нравится.

Воспользовавшись моей замешкой, Михалыч резким движением сдернул с меня трусы и всеобщему обозрению предстал мой эрегированный член, с блестящей от смазки головки:

- Вот видите! - он торжествующе показал на мое достоинство, - Его дружок в отличие от хозяина врать не будет - торчит, значит нравится. Но оно и понятно, кто бы стал еще с такой шлюхой женихаться, если б то, что она вытворяет не нравилось. Другой бы убил, если б подруга ему изменила, а она и не скрывает - на глазах у всех ему в открытую изменяет, а ему от этого одно удовольствие. Вот и нашли эти голубки друг друга. И вам урок, - это уже Михалыч обратился к своим сыновьям, - Будете не мозгами, а хуем думать, будут и у вас такие невесты. А таких телочек ебать хорошо, но жить с ними - это для таких как Максим, настоящих мужчин это унижает, а ему нравится...

Удивительное дело, михалыч говорил про меня ужасные вещи в присутствии своих сыновей и моей любимой, фактически он унижал меня, а я как идиот стоял со спущенными трусами и все это выслушивал, даже не пытаясь его остановить. И мой член своими напряженными подергиваниями предательски выдавал, что меня это возбуждает.

- Хотя Машу понять можно, - продолжал Михалыч, - Она девочка горячая, на передок слабая, на хуи падучая, а тут ей достался вроде бы приличный мужчина, но с нешибко большой пиписькой, да и характером мягковатым. Разве такой может ее удовлетворить? Но она и так знает, что был бы кто-нибудь с большим колом и крепким характером, то тоже бы ее не устроил - замучил бы сценами ревности. А с этим и комфортно (он и обеспечит, и обласкает, и ничего не запрещает) , и ебаться с другими можно безбоязненно сколько угодно. Идеальная парочка, - крякнул довольный Михалыч.

Видимо, минилекция произвела впечатление и на Машу, которая внимательно выслушав Михалыча, протянула к моему лицу свою ножку и сладким голоском произнесла:

- Ну раз я доставляю тебе столько удовольствия, то хотя бы поблагодари меня, Рогатыш...

Два раза меня просить было не нужно, и я взяв обеими руками ее ногу, опустился на колени и стал облизывать каждый ее пальчик, засовывая их вместе и поочередно в свой рот:

- Я обожаю тебя... Ты - моя Богиня... Я поклоняюсь тебе... Дышу тобой... Люблю тебя...

Пацаны, видя такое, расслабились и даже стали подшучивать над происходящим. Через какое-то время они и вовсе осмелели: младший поглаживал грудь моей девушки, а потом взялся руками за обе и стал их поочередно целовать; а старший - вставил сначала один, потом другой палец в киску моей любимой, растягивая ее дырочку. Дыхание Маши участилось, а члены парней напряглись. И вот руки моей девушки потянулись к их вздыбленным пенисам и стали их ласкать, а я (как будто ничего происходит) продолжал стоять на коленях, облизывать ее пальцы и ступни, повторяя слова любви:

- Обожаю... Люблю... Ты лучшая девушка во Вселенной... Я самый счастливый человек на Земле...

Михалыч дружески похлопал меня по плечу и сказал:

- Ну, продолжайте, голубки, а я пойду баньку растоплю...

В отсутствии отца пацаны осмелели: старший приподнялся, направив свой член в сторону Машиного рта, но на секунду замер, внимательно глядя мне в лицо, как бы пытаясь понять: можно ли с моей девушкой при мне делать все или это небезопасно? Это поняла и Маша, которая сама взяла его за член и потянула его в свой рот:

- Не обращай на него внимания, - это она сказала ему обо мне, небрежно махнув другой рукой на меня. И видимо, для окончательного подтверждения своих слов, Маша жадно обсосав его член, вытащила его изо рта и посмотрела на меня игриво:

- Макси-им, - протянула она.

- Что, любимая, - я оторвался от ее пальчиков.

- Тебе же нравиться, что я себя так веду?

- Очень, очень любимая, - она сводила меня с ума своим бесстыжим поведением.

- Тогда поцелуй меня в губки в знак любви и благодарности, - ее глазки загорелись хитреньким огоньком.

Я понимал, что она хотела этим показать - ее губы только что сосали член другого мужчины, а я ее должен был за это не просто поблагодарить, а поцеловать в эти же губы, на которых еще сохранился вкус и запах чужой плоти. И она хотела, чтобы все это проделал с ней не один на один (чтобы не было свидетелей моего позора) , а прямо при ее любовниках, чтобы дополнительно меня унизить меня, чтобы я знал свое место относительно уже не ее, а их.

Все это я прекрасно понимал, но меня это не останавливало, а наоборот, подстегивало: стыдно признаться, но именно этого мне и хотелось, просто я боялся в этом признаться даже себе, не то что уж своей девушке, а тем более этим соплякам, которые волей случая оказались с ней в одной постеле. Я потянулся к своей любимой, страстно поцеловав ее в губы, а она в это время держала в своих руках пенисы ребят, поддрачивая их. Затем немного отстранилась от моих губ и медленно всунула в свой рот член младшего, посасывая его она вызывающе смотрела мне прямо в глаза. Все это происходило в каких нибудь сантиметрах от моего лица, так что я явственно чувствовал запах их плоти. Затем она так же медленно вытащила изо рта член и опять потянулась ко мне за поцелуем. Я с готовностью прижался своими губами к ее горячему рту. Она опять отстранилась от меня и, нагло улыбаясь произнесла в мою сторону:

- Любишь меня? ...

- Люблю...

И тогда она стала поочередно всовывать себе в рот пенисы этих пацанов, а мои поцелуи заполняли паузы между ее минетом. В какой-то момент она подняла ногу, уперлась ее в мое лицо и мягко оттолкнула меня:

- Все, надоел... Не мешай нам...

При этом пацаны насмешливо, с видом победителей, посмотрели в мою сторону. Видимо, вид у меня был настолько растерянный, что старший перестал меня воспринимать как какую-нибудь угрозу, и так уверенно произнес:

- Ну чё глазами хлопаешь? Возьми фотик, поснимай нас с телочкой на память, - и протянул мне свою цифровую мыльницу.

Возможно, это было неразумно снимать свою любимую на чужой фотоаппарат, который принадлежит пацанам. Ведь они эти снимки могли использовать как захотят - похвастаться друзьям или вообще выложат в сеть. Это ж компромат, утечку которого проконтролировать невозможно. Но мою крышу, видимо, окончательно снесло и я взял камеру и стал щелкать Машу в разных ракурсах, крупным планом. А мысль, что потом эти фотографии увидят другие, дополнительно меня возбуждали, и я старался снимать так, чтобы Машу было видно хорошо и отчетливо, чтобы ее наверняка узнали, если кто-то увидит эти фото... Чтобы все знали, что моя невеста - шлюха (в этот момент я понял, что подумал о Маше не просто как о своей девушке, но как о невесте, то есть будущей жене, жене-шлюхе, которая раздвинула ноги перед двумя пацанами, нагло трахаясь на моих глазах) . И я понял, что действительно ее люблю, и от этого никуда не деться... Возможно, я мазохист, но я понимал, что не только не устаю от ее измен и постоянных унижений, но мечтаю, чтобы это никогда не кончалось, чтобы этого было больше и больше...