Через несколько дней Юля позвонила по телефону. Вообще-то у нас включена громкая трансляция, так что все могут участвовать в разговоре. Сперва Юля спросила у Ани, можно ли ей во вторник прийти. Аня сказала:

- Ясное дело, мы ждём тебя к 15 часам.

Потом Юля сообщила, что она для Бори кое-что придумала и хочет рассказать.

Юля говорит:

- Погоди, я сейчас отключу громкую трансляцию, чтобы он не слышал.

Следующие несколько минут Аня беспрерывно смеялась, и я мог только слышать:

- Шикарно, отлично, потрясающе! Я бы до этого не додумалась! Ты просто гений!

Я сидел как на иголках, стал красный как рак, и во рту у меня всё пересохло. Потом Аня повторила несколько раз:

- Нет, это у нас есть, это ты можешь не приносить, это у нас тоже есть.

Она сделала снова громкую трансляцию и спросила:

- Как ты хочешь во вторник сделать: сначала поедим, а потом Борю помучаем или наоборот?

Юля подумала несколько секунд и говорит:

- Лучше мы его сначала как следует п о в о с п и т ы в а е м, а потом за столом всё обсудим.

У меня аж дыхание перехватило. Она называет это воспитывать. У меня были влажные ладошки, и я спросил Аню:

- Что она там изобрела?

Сестра только усмехнулась:

- Она просила тебе не говорить, но нам будет очень интересно, - и она подмигнула Олегу.

- А что она собирается принести?

- Во вторник узнаешь.

На следующий день мы говорили за ужином. Аня спрашивала, боюсь ли я "экзамена". Я говорю:

- Ещё как!

- Почему?

- Во-первых, я опять во время щекотки буду вопить не своим голосом, во-вторых, потому что не знаю, какие наказания мне Юля придумала. Можете вы хоть сказать, сколько новых будет.

- Ладно, так уж и быть. Ты получишь три новых процедуры, - сказала Аня с усмешкой. А Олег добавил:

- Для тебя всё это очень полезно. Смотри, ты на этой неделе одни пятёрки получаешь! Можешь Юле сказать спасибо, что она тебе помогает так здорово учиться. Поэтому мы хотим ей во вторник доставить большое удовольствие. Это будет для неё вроде подарка.

И вот что было во вторник. Когда я увидел в окно, как Юля не спеша идёт к нам, сердце у меня бешено заколотилось. Она поцеловала брата и сестру и спросила у Ани, всё ли готово для экзамена. Аня сказала да, и Юля потребовала, чтобы я обещал её слушаться. Так как я проглотил язык, Аня ответила сама, что Боря будет "послушным мальчиком". Потом Юля приказала мне снять рубашку, майку и джинсы, лечь на кровать, а руки закинуть за голову. И вот тут была первая новинка. Юля сказала брату и сестре:

- Я заметила, как вам тяжело было держать Борю за руки и за ноги, когда он беспрерывно дрыгался. Сегодня мы привяжем его к кровати, а вы просто будете сидеть и смотреть, будто в театре.

Тут я вижу, что Олег держит в руках 4 верёвки. Двумя он привязал мне руки за головой.

- Сразу же и ноги? - спросил брат.

- Нет, это мы сделаем позже, мне нравится смотреть, как Боря дрыгает ногами. Сколько минут я его в прошлый раз щекотала?

Брат сказал, что 8 минут.

- Ну, сегодня надо побольше, пусть будет 10 минут, а ты, Олег, считай: одна минута, две, три и так до десяти.

Через несколько секунд я уже хохотал и изо всех сил дрыгал ногами.

Юля сказала:

- Послушайте, Боря хохочет, как девочка.

А Аня ещё прибавила:

- А может, он у нас и есть девочка?

В то время когда Юля меня щекотала, я смотрел в потолок. Вдруг Олег говорит:

- Так, прошла одна минута, и теперь ты должен смотреть Юле прямо в глаза.

Юля щекочет мне рёбра, тыкает пальцами между рёбрами, считает их, а я должен вопить и смотреть, как она наслаждается властью. Представляю, как ей было приятно! Она ещё и припевать начала:

- Толстый мальчик, толстый мальчик, толстый живот, толстые ляжки!

Я пытаюсь защищаться ногами, тогда она сразу же переходит на бока, потом обратно. Олег сказал, прошло 3 минуты. Неужели ещё 7 осталось? В этот момент Юля просит Олега поднять мне ноги высоко-высоко, и уж конечно, ей было очень легко стянуть с меня трусы, которые полетели на пол. Потом Олег привязал мне сначала левую, потом правую ногу, и тут уж я вообще не мог пошевелиться. Юля положила руки мне на колени и стала очень медленно передвигаться по ляжкам выше и выше. Она меня всё время дразнила и говорила:

- Сейчас мы будем семиклассничку мячики щекотать.

И она действительно начала медленно, одним пальцем щекотать мне между ног, и при этом я должен был смотреть ей в глаза! Олег сказал спокойно:

- Боря, прекрати вопить! Ты позоришь весь мужской род. Юля может подумать, что все парни ведут себя так же кошмарно, как ты. И добавил:

- Остаётся ещё 3 минуты.

Тут Юля говорит:

- Анечка, я хочу, чтобы ты эти 3 минуты Борю пощекотала, а я полюбуюсь.

Аня засмеялась:

- Я с удовольствием пощекочу братика!

И мне пришлось ещё 3 минуты визжать и вопить. Аня щекотала по-другому, не пальцами, а ладонью, но тоже было невыносимо щекотно. Она сказала, что никогда никого ещё не щекотала и даже не знала, насколько это приятно. Вот она едва прикасается, а Боря уже заливается хохотом.

Но это было только первое наказание. Юля спросила меня, не жарко ли мне случайно. Я увидел, что она надевает перчатки и зовёт Аню. Они пошли на кухню, и я услышал, как открывается холодильник. Когда Юля принесла бутылку, я уже был готов кричать. Я и купаться-то могу, если вода не холоднее +25°. Олег сказал:

- Это не щекотно и не больно, парень обязан это вытерпеть.

Но со мной этот номер не прошёл. Едва Юля положила мне бутылку на шею и начала медленно катить её вниз, я стал кричать. Юля была страшно горда своей выдумкой. Чем ниже, тем невыносимей был холод. Разумеется, она скоро дошла до тех частей, которые есть только у мальчиков. Я мог только АААААААААА орать! Тогда Олег сказал очень строго:

- Юля, погоди минутку. Послушай, Боря, ты слабак, позоришь всех пацанов в мире, и тебя надо в самом деле наказать. В следующий раз мы положим бутылку не в холодильник, а в морозилку. А сейчас, Юля, я думаю, эта бутылка уже немного согрелась, принеси, пожалуйста, другую, положи ему на какое-нибудь одно место да прижми покрепче. А Боря будет считать: до скольки ты хочешь, чтобы он считал?

Юля подумала:

- До 25, но медленно.

Она принесла новую бутылку и сказала:

- Как хорошо, что я в перчатках.

Куда она мне приложила эту бутылку, и так понятно: как раз между ног, и я ещё должен был до 25 считать! Юля прижала как следует, я мог только орать, а в промежутках считать. Когда я кое-как дошёл до 17, Юля стала снова катать бутылку: живот, бока, рёбра. Наконец я прокричал 25, и пытка закончилась.

Я знал, что она ещё две вещи придумала, но какие? Юля сказала:

- Сейчас мы сделаем что-то интересненькое, откроем парикмахерскую. Смотрите, Боре уже пора стричься. Ну, на голове ещё ничего, подмышками можно в следующий раз заняться, а вот между ног у него стооооолько волос! Их надо срочно убрать.

Юля берёт ножницы и начинает медленно и тщательно стричь. Вот уж позор, когда маленькая девочка устраивает эту парикмахерскую, но это к тому же так дико щекотно, что я начинаю снова хохотать и визжать. Аня говорит:

- Я ещё никогда не слышала, чтобы в парикмахерской так громко хохотали. Хорошо, что мы одни в доме, иначе бы точно соседи сбежались.

Закончив с левой частью, Юля принялась за правую, и опять было невыносимо щекотно. Потом она собиралась стричь впереди, где у меня особенно много волос выросло. Тут Юля говорит... . .

- Смотрите, у него петушок так плотно к животу приклеился, что мешает мне стричь, Аня, отогни, пожалуйста.

Сестра с удовольствием выполнила её просьбу. Вот позорище-то! Наконец Юля говорит:

- Ну, вроде всё.

Аня смотрит внимательно:

- Смотри, вот тут ещё несколько волосков осталось и тут тоже.

Юля всё довела до конца.

Олег смеётся:

- Ого, гляньте, наш Боря помолодел!

Потом Юля спрашивает:

- Ну, что ты делаешь после парикмахерской?

Я молчу, а сестра говорит:

- Мама гонит его в ванную.

- Отлично, Олег, развяжи его, пожалуйста. А ну-ка, марш в ванную, набери воды, ляг, сделай руки назад, ноги раздвинь пошире и зови нас.

Мне пришлось послушаться. Я слышал, как брат сказал Юле:

- Такого удовольствия я уже давно не получал. Ты просто гений!

Наконец я их позвал.

- Приятный видок, - засмеялась Аня.

Когда я увидел, что Юля намыливает руки, сразу же сдвинул ноги.

Юля говорит:

- Олег, сделай, пожалуйста, Боре ноги широко-широко, чтобы мне было удобно ему там намыливать.

Вот это была пытка! Я и не знал, что намыленные руки щекочут в тысячу раз сильнее, чем простые. Юля мыла мне между ног очень тщательно, и это длилось вечность. Потом она начала смывать мыло душем. А я и не думал, что душ - такой потрясающий щекотальщик! Руки у меня были свободны, и я мог бы Юле помешать, но вместо этого махал ими и колотил об стенку. Юля спросила:

- Ну как, Боря уже у нас чистый?

Аня посмотрела внимательно и говорит:

- А смотри-ка, у него яички темнее, чем петушок. Ты можешь ему там ещё разок помыть.

Я закричал, что я уже совершенно чистый, но никто не хотел меня слушать.

Юля сказала:

- Олег, сделай, пожалуйста, ещё поудобнее. Подними Боре ноги вверх и раздвинь их пошире.

Мне пришлось пережить второй раунд мытья, щекотки и собственного крика и хохота.

Олег говорит:

- Обедать, обедать. Мы уже голодные.

Моя одежда лежала в комнате. Пришлось обмотаться полотенцем и выйти из ванной. Юля увидела меня, стала смеяться и тыкать пальцами:

- А мы всё равно у Бори кое-что видели!

За обедом все хвалили Юлю. Она сидела гордая и говорила, что к следующему разу что-нибудь такоооое изобретёт. Я уж думал, что она уйдёт домой, а я начну скорей писать эту историю. Да не тут-то было!

Юля говорит:

- Тебе задание на следующий раз. Если ты его не выполнишь, мы отправим тебя в тюрьму. Ты должен с а м с е б е придумать какое-нибудь "страшное" наказание, при котором ты будешь или жутко хохотать, или кричать, или вопить, или визжать и при котором тебе будет невероятно стыдно.

Юля ушла, а мне теперь ломать голову!